8. Когда Антия ушла, Габроком бросился на землю, стеная и рыдая: «О милый отец, о мать Фемисто! Где счастье, некогда блеснувшее нам в Эфесе? Где те счастливые красавцы, Антия и Габроком, которыми все любовались? Антию теперь увозят пленницей в далекие земли, а я лишаюсь своего единственного утешения и умру, злосчастный узник, в полном одиночестве».
Тут юноша засыпает и видит сон. Снится Габрокому, что отец его Ликомед, в черном одеянии, долго блуждает по морям и землям, пока не приходит к темнице; он снимает с сына оковы и освобождает его. И тут он, Габроком, обращается в коня, носится по всей земле в погоне за кобылицей, находит ее и снова становится человеком.[6] Когда юноша увидел этот сон, он вскочил на ноги, ободренный проблеском надежды.
9. Итак, Габроком томился в темнице, а Антию тем временем, вместе с Левконом и Родом, везли в Сирию. Свадебный поезд уже прибыл в Антиохию, откуда был родом Мирид, а Манто все еще таила злобу против Роды и продолжала ненавидеть Антию. И вот она велит слугам посадить Роду и Левкона на первый же корабль и продать их куда-нибудь подальше от Сирии, а Антию отдать рабу, и притом самому презренному — деревенскому козопасу. Так Манто задумала отомстить ей. Она призывает к себе пастуха по имени Лампон, приказывает ему взять Антию и жить с ней как с женой, а если девушка вздумает противиться, велит употребить силу.
Итак, Антия обречена стать женой пастуха.
Придя в деревню, где Лампон пас своих коз, она падает к его ногам, умоляет сжалиться и сохранить ее чистоту; она говорит, кто она такая, рассказывает о своем благородном происхождении, о Габрокоме, о плене. Выслушав повесть Антии, Лампон чувствует к ней сострадание, клянется ее не трогать и уговаривает не падать духом.
10. Так и жила Антия у пастуха в деревне, непрестанно оплакивая Габрокома.
Между тем Апсирт, войдя однажды в помещение, где раньше жил Габроком, находит письмо Манто, обращенное к юноше, читает его и узнает, что несправедливо держит Габрокома в заточении. Он велит освободить юношу и тотчас привести к себе. Габроком, перенесший столько горя, падает теперь к ногам Апсирта, а тот поднимает его со словами: «Воспрянь духом, дитя, я незаслуженно осудил тебя, поверив наговору дочери. Зато теперь я снова сделаю тебя свободным, доверю тебе все хозяйство, женю на дочери кого-нибудь из граждан Тира. Прости, ведь я причинил тебе мучения не по злой воле». Так сказал Апсирт, и Габроком ему ответил: «Я благодарен тебе, господин, за то, что ты понял свое заблуждение и вознаграждаешь мою невиновность». Все в доме Апсирта радовались за Габрокома и благодарили хозяина. Юноша же томился тоской по Антии, и часто ему в голову приходили печальные мысли: «Зачем мне свобода, зачем богатство и доверие Апсирта? Меня это не радует. Я желаю только одного — увидеть мою Антию, живую или мертвую».
Вот как жил Габроком на службе у Апсирта, все время думая о том, как ему найти свою подругу.
А Левкона с Родой тем временем привезли в ликийский город Ксанф (был он в стороне от моря) и продали одному старику, который относился к ним как к родным детям, потому что был одинок. Они жили в полном довольстве, только разлука с Габрокомом и Антией огорчала их.
11. Антии тоже жилось у пастуха спокойно, пока Мирид, муж Манто, часто наезжавший в деревню, не воспылал к ней страстной любовью. На первых порах он пытается сохранять это в тайне, но потом открывает свою любовь Лампону и сулит большое вознаграждение, если пастух ему поможет. Лампон соглашается, но, страшась своей госпожи, идет к ней и выдает Мирида. Манто в гневе кричит: «Ах, я злополучнейшая из женщин, соперница ходит за мной по пятам; из-за нее я в Финикии уже потеряла любимого, а теперь мне грозит опасность лишиться мужа. О, Антии не пройдет даром, что она понравилась еще и моему Мириду. Теперь я ее накажу суровее, чем в Тире!»
До времени Манто на этом успокоилась, но, как только Мирид уехал из дому, она призывает к себе пастуха Лампона, велит завести Антию в самую чащу леса и убить. За это она обещает ему щедрую плату. А Лампон чувствует страх перед своей госпожой, но жалеет девушку и рассказывает, какую участь уготовила ей Манто. Бедная Антия стала лить слезы: «Увы, — говорила она, — наша злосчастная красота всегда против нас. Из-за нее, злополучной, погиб в Тире Габроком, а я погибаю здесь. Но прошу тебя, пастух Лампон, раз уж ты показал себя человеком богобоязненным, когда убьешь меня, схорони прямо тут же. Закрой мне глаза и все время призывай моего Габрокома. Такое погребение заменит мне богатые похороны».
6
В отличие от вещих снов в других греческих романах этот сон сбывается лишь частично: Габроком находит Антию, которая, очевидно, подразумевается под кобылицей, но уже не застает в живых отца. Вероятно, это результат сокращения романа.