Обрядовая сторона учения Тэндай была во многом заимствована из арсенала учения Сингон («Истинные слова»), выдвинувшего на первый план разработку сложной мистическо-заклинательной системы, призванной облегчить человеку путь к достижению единства с буддой «Великое солнце» — Дайнити (санскр. Махавайрочана), проявляющегося во всех видах земного существования. Целью ритуалов Сингон было пробуждение в теле, речи и мыслях каждого человека тела, речи и мысли великого будды Дайнити. К началу XI в. разницу между этими двумя направлениями в проведении служб уловить было довольно трудно.
Сложность и великолепие обрядов, изысканная красота специально для них предназначенной утвари вполне отвечали эстетическим устремлениям хэйанской аристократии.
Каждое семейство имело своих монахов, которые призывались в дом, когда того требовали обстоятельства.
Храмам, которых немало было в окрестностях столицы, приносились роскошные дары — живописные и скульптурные изображения будд и бодхисаттв, утварь, заказанная у лучших мастеров, свитки с буддийскими текстами, переписанные лучшими каллиграфами столицы. Посещения храмов превращались в пышные церемонии, а по разным поводам устраиваемые молебствия выливались в великолепные празднества, на которые приглашались лучшие музыканты, танцоры. Такое внимание к внешней стороне ритуалов еще более способствовало развитию всех областей искусства.
К концу X в. большое влияние приобрело учение о Чистой земле (Дзёдосю), возникшее в рамках направления Тэндай и теоретически обоснованное монахом Гэнсином в трактате Одзёёсю (Суть перерождений). Учение о Чистой земле исходило из отрицания этого мира как мира скверны и обещало индивидуальное спасение в будущем мире, достижимое для всех уповающих на будду Чистой земли (Западного рая) Амиду (Амитабха), который дал обет не достигать состояния Будды до тех пор, пока все люди, в этом мире живущие и на него уповающие, не смогут возродиться в Чистой земле (санскр. Сукхавати). Главным средством достижения спасения считалась молитва, к Амиде обращенная. Она освобождала человека от заблуждений, очищала его язык и сердце и способствовала перерождению в Чистой земле. На горе Хиэ, где располагались основные храмы последователей учения Тэндай, каждый год в течение семи дней в Восьмом месяце проводились специальные моления будде Амиде (фудан-но нэмбуцу).
Эти службы способствовали распространению учения о Чистой земле среди населения. Обобщив систему молитвенных приемов, выработанную ранее приверженцами будды Амиды, и соединив ее с некоторыми теоретическими взглядами последователей Тэндай, Гэнсин разработал основные положения учения о Чистой земле и практические приемы, при помощи которых любой человек мог достичь спасения. Выдвинув на первый план созерцание и молитву, помогающие человеку постепенно постичь подлинный смысл явлений и познать истину как всепроникающую и всеобъемлющую сущность, Гэнсин признавал возможность и более простых способов достичь спасения: людям, неспособным обрести истинный взгляд, предлагалось с верой в сердце повторять имя будды Амиды. К учению о Чистой земле привлекало прежде всего то, что с благополучия в настоящем акцент переносился на благополучие будущее, в результате чего менялось само ощущение времени: человек не просто всплывает на мгновение в вечнотекущем потоке жизни, а проживает это мгновение, обращенный к «другому берегу» — Чистой земле.
Необычайную популярность приобрела идея кармы, связывающая воедино три мира — прошедший, настоящий и будущий. В прошедшем совершенное отзывается на твоей настоящей судьбе и предопределяет будущее рождение.
Если поначалу учение о Чистой земле было популярным в среде ученых и аристократов средних слоев, то в XI в. оно стало распространяться и среди высшей знати. Причем характерно скорее эстетическое его осмысление, чем философское.
Еще одной особенностью религиозной жизни хэйанской аристократии было окончательно определившееся к концу X в. слияние буддизма с древнейшими японскими верованиями, совокупность которых выражалась понятием «синто» («Путь богов»).
По древним японским представлениям, человек жил в мире, населенном множеством богов-духов (ками). Каждое явление, каждый предмет считались результатом действия этих богов или их материальным воплощением. Каждый род, каждая местность имели своего бога-покровителя. (Если непосредственным основоположником императорского рода считался потомок богини Солнца Аматэрасу — бог Ниниги, то основоположниками всех аристократических родов считались спутники бога Ниниги, вместе с ним спустившиеся на землю. Каждый род имел собственное святилище, где совершались поклонения божественному предку.) Умершие также становились духами, которые незримо присутствовали рядом с живыми и влияли на их жизнь. Японские ками ощущались не как нечто сверхъестественное, над природой существующее, а как некие активно действующие чувственно воспринимаемые силы, равные человеку. Ритуалы Синто были направлены главным образом на то, чтобы заручиться добрым отношением этих сил, избежать их дурного влияния.
Распространение буддизма не нанесло ущерба авторитету основных синтоистских святилищ. В ознаменование всех важных событий — восшествие на престол нового императора, назначение императрицы, провозглашение наследного принца — в главные святилища Камо и Исэ отсылались гонцы с дарами, устраивались торжественные процессии и ритуальные представления. Многие годовые празднества были так или иначе связаны с культом синтоистских богов. Считалось, что основные боги синтоистского пантеона — Сумиёси, Хатиман и др. — пекутся о насущных нуждах людей и не имеют власти над будущим, что облегчало их включение в буддийскую систему перерождений наравне с прочими смертными, нуждающимися в спасении. Процесс соединения синтоизма с буддизмом начался уже в эпоху Нара. С начала VIII в. к синтоистским храмам стали пристраиваться помещения для отправления буддийского культа. Японским богам присваивались индексы бодхисаттв, в синтоистских святилищах читались сутры, а в буддийских храмах молились богам-защитникам. Позже богов синтоистского культа стали отождествлять с бодхисаттвами. Возникло представление о том, что будда Дайнити появился в Японии в образе богини Аматэрасу, остальные боги также стали считаться воплощениями разных будд и бодхисаттв.