Время струится, как дым из трубы,
Я пролистал книгу судьбы,
И на одной из последних страниц
Я прочитал сказку про птиц...
Вторая пуля вонзилась почти в ту же точку. От боли помутился рассудок, боль уничтожала, жгла, рвала, разъедала... Окружающий мир растворился в ней, но картины ДОМА вставали перед глазами...
Птицы летят от погибели вдаль,
К теплым волнам, к шепоту пальм,
Но в жарких странах, где небо как сталь,
Птицы лелеют печаль
Знаю, что слышит той стаи вожак:
Так же как он, я слышу, как
Ангелы поют песни о былом
Там, где стоит отчий мой дом...
Игорь, Матр-Энс, слышал голоса тех, кто остались там, в глубинах Вселенной. Его тянуло туда, но боль удерживала тело Чужого на месте. Он и сам стал себе чужим. Третья пуля...
Мама откроет знакомую дверь,
Да, это я, мама, поверь,
Тихо мне на ухо скажет отец,
Крепко обняв: "Ну, наконец".
Спросят чуть позже, "Мы очень хотим
Знать, кто с тобой, кем ты любим",
Я усмехнусь: "Нет, все так же один
Блудный и грешный ваш сын"...
Все...
[песня "Ностальгия" принадлежит Юлию Буркину; в этот текст она включена не полностью]
РАЙ ДЛЯ БЕСОВ
Максим родился человеком. И его родители, и все предки были людьми, так что его генеалогическое дерево оказалось чистым от чужеродных вкраплений. Сама мысль о возможном смешении вызывала у него приступ тошноты: люди и выродки?! эти люди ничуть не лучше чужих! И Максим гордился своим происхождением. То было такое время, которое требовало подобной гордости. История свернула с прямой и ровной дороги куда-то в сторону. Тех, кого принято называть Чужими, нашли на каком-то из астероидов, что вращались вокруг Земли. Конечно же, это была сенсация! Внеземной разум! Мы не одни во Вселенной! Космические технологии к тому времени вышли на достаточный уровень, чтобы беспрепятственно работать в открытом космосе сколько угодно долго. Чужих доставили на Землю, долго отхаживали в лабораториях, держа все в строжайшей тайне. А потом люди поняли, что эти существа из космоса привыкли служить. Они были потомственными рабами. Целая цивилизация рабов! Это открытие сломало все запреты, поток информации вырвался из-под грифа "00". Какой же всколыхнулось общество! Дело доходило и до паники, и до массового психоза. Правительство поняло, что людей необходимо подготавливать к важному событию, долго и тщательно. А потом люди возненавидели Чужих. За что? За покорность во всем, за молчаливое согласие с любыми оскорблениями, за отсутствие интересов... Да за все, чем они отличались от людей! Еще в самом начале, в лаборатории, ученые придумали, как дать им человеческую оболочку. Для этого пришлось изрядно поковыряться в геноме инородцев. Но они так и не стали людьми. А Максим был настоящим человеком и презирал всех и все, что имело отношение к Чужим. В тот день, в университете, он видел, как Чужой по имение Игорь набросился на парня из группы Максима. Он обрадовался ведь появился неожиданный повод измочалить выродка! Но тот оказался силачом. Он буквально разорвал горло того парня. Потом его забрали солдаты, Измененные. С этими уж точно он не совладает. Вшитые под кожу металлические пластины не пробьешь никакими пальцами. Офицер в черной форме велел забыть все, и Максим знал, чем может обернуться неосторожно сказанное слово. Но университет не утих. Чужие принадлежали к группе риска - их можно было совершенно безнаказанно убивать, лишь бы не при свидетелях. Расследования не будет. И вот тогда Максим обратился к старой, но от этого не менее сумасшедшей идее. Он и несколько его товарищей. И с того дня стали часты убийства Чужих. Через месяц в университете не осталось ни одного инородца. Естественно, не было заведено ни одного дела. Чужих находили, вернее, находили их трупы, кремировали - и все. На этом дело заканчивалось. И никто не знал, что где-нибудь рядом с новым трупом неизбежно находили выведенную его же черной кровью свастику.
Как обычно, в шесть утра, над ухом запиликал будильник, заиграл свою нехитрую мелодию. Обычно Максим пресекал ее, хлопнув ладонью по большой кнопке на макушке будильника, но в то утро ему очень не хотелось просыпаться. Так не хотелось, что будильнику - невиданное дело! - пришлось играть свою мелодию во второй раз. Наконец, Максим открыл глаза. В комнате было темно - ведь за окнами еще ночь. К тому же, опущены занавески... А кто их опустил? У Максима похолодело внутри. Он судорожно зашарил глазами, но повсюду натыкался только на темноту. Рядом с левым плечом - ночная лампа. Вот если бы протянуть руку и включить. Максим с величайшей осторожностью выпростал руку из-под одеяла, потянулся... И сердце его подпрыгнуло в груди, больно ударилось о ребра. Руку стиснула чья-то кисть. Тут же зажегся свет. Максим увидел офицера... да, без сомнения, того же самого, что привел солдат тогда. Он сел на стул рядом с кроватью. - Я же велел забыть, - офицер поднес свою кисть к лицу и принялся рассматривать шрам, что белой полосой проходил по тыльной стороне ладони. - Я не мог, - выдавил Максим, - просто не мог... Эти Чужие... Ненавижу! Офицер хмыкнул и уставился Максиму в лицо. - Ненавидишь, значит. И потому находишь и убиваешь. Он на секунду замолчал, встал, расстегнул пуговицу на рукаве. - Я их тоже ненавижу, - неожиданно воскликнул офицер и закатал рукав - рядом с локтем была вытатуирована большая черная свастика. Мы с тобой братья теперь, понимаешь? Максим часто закивал головой. Такого поворота дел он никак не ожидал. - И мы вместе, вместе вырежем этих ублюдков! - Да! - Вместе! И еще другие присоединятся к нам!