– Табань! – скомандовал капитан судна, и гребцы стали двигать вёслами в обратную сторону, тормозя движение корабля. Два серебряных кольца в ухе капитана мелодично звякнули, ударившись друг о друга.
Совершив несколько простых манёвров, струг повернулся бортом к мосту. Два гребца, закрепив вёсла, выскочили на причальные доски и пеньковыми канатами стали притягивать судно к деревянным столбикам ограждения. Несколько стрельцов из встречающей команды принялись им помогать. Через минуту прибывший корабль стал частью плавучего моста.
– Кто тут у вас за старшего будет! – прокричал капитан. От долгого плавания он разучился говорить обычным голосом и мог только орать и подавать команды.
– Я старший, – немного оробев отозвался Никита и зачем-то добавил: – Подьячий Земского приказа Никита Петров Мамонтов.
– Это хорошо, что подьячий. Значит грамоте обучен. Вот тебе бумага – распишись в получении, – и он протянул Никите свёрнутые трубочкой два листа толстой бумаги.
В документе, составленном на двух языках, отмечалось, что подателю сего высочайшим повелением предписано доставить подарок персидского шаха Аббаса Второго – слон в количестве одна голова – из Астрахани в Москву, и передать оный собственноручно официальному представителю московского царя Алексея. После чего, не теряя времени, следовать обратно.
Никита достал из кожаного футляра чернильницу с пером и расписался в двух экземплярах. Один он отдал кормщику, а другой, аккуратно свернув, убрал в сумку.
– Всё честь по чести, – сказал капитан, принимая бумагу. – Да, кстати, слон не один приехал. С ним укротитель ихний – персиянин. Эй, Фара, просыпайся, приплыли, – крикнул он в сторону кормы.
Из маленького дощатого домика-каюты, который корабельщики между собой называли чердаком, вышел не по-нашему одетый человек: красная короткая курточка без рукавов, сплошь расшитая золотыми узорами; зелёная шёлковая рубаха с рукавами, но без воротника и синие атласные шаровары, перепоясанные разноцветным кушаком, концы которого бахромой свисали до колен. На ногах персиянин носил короткие сапоги из жёлтой кожи с серебряными пряжками, а на голове – большую шапку, сделанную из длинного куска ткани. Она походила на полотенце, которое Лиза накручивала после бани на свои густые и длинные волосы. Спереди персидскую шапку украшала большая ажурная брошь с зелёным камнем и пушистым разноцветным пером.
«Павлин», – решил про себя Никита.
– Предлагаю познакомиться, – сказал капитан. – Это Фариз – слоновий укротитель. А это Никита – государев посланец.
Никите ещё ни разу не доводилось общаться с иноземцем так близко. Он, конечно, видел англичан, голландцев и других прочих немцев в Кремле. Видел, как они едут через город к себе в Кукуй на Яузу. Но чтобы вот так – на расстоянии вытянутой руки, да ещё басурманин в басурманском платье… Такое с Никитой произошло впервые.
Фариз сложил ладони перед собой и поклонился. Никита, не зная, как правильно поступить, прижал правую руку к груди и ответно поклонился в пояс. Шапка, которую он по случаю тёплой погоды сдвинул на затылок, не удержалась и свалилась вниз, но об землю, а точнее о доски корабельной палубы, ударить не успела. Иноземец ловким движением подхватил головной убор на лету и с улыбкой протянул Никите.
– Спасибо, – сказал тот смущённо. – Добро пожаловать в Москву.
Корабельщики помогли укротителю снять оковы с мощных слоновьих ног. Слоны вообще очень осторожные животные и не умеют прыгать. Каждая ямка или мостик являются для них препятствием. Привыкший за время долгого путешествия к своему месту, слон не торопился выходить на берег. Перед тем как ступить на землю он проверил хоботом прочность толстых досок, которые ему перекинули с крайней баржи на причальный плот. Фариз, забегая с разных сторон, подгонял его длинной палкой с металлическим крюком на конце, указывал дорогу. Иногда он подходил к слону вплотную и брал за большое ухо. Никите показалось, что укротитель разговаривает с животным на только им двоим понятном языке. В ответ слон кивал головой и послушно переставлял толстые ноги, под которыми прогибались и скрипели сосновые доски.