Соловей некоторое время молчал, как бы обдумывая заказ, а потом сказал:
– Если слон живой, то его конечно можно и мёртвым сделать. Вопрос только, каким способом… Тебе каким требуется?
– Мне без разницы. Лишь бы быстрее, и чтобы насмерть.
Соловей помолчал, перебирая в уме известные ему способы убийства крупных животных, и, стараясь показать заказчику свою профессиональную грамотность, медленно растягивая слова сказал:
– Слон – зверь крупный… Хорошо бы в него из пищали пальнуть. Но проблема – где её взять-то пищаль эту? … Да и грохота много будет от выстрела… Хотя нет. Пищаль, наверное, не подойдёт… У слона шкура толстая – пуля может и не пробить.
– А если кинжалом или пикой какой-нибудь острой? – спросила Лиза, показывая свою заинтересованность в успешном выполнении заказа.
– Нет. Я же сказал: у него шкура толстая… Если пуля не пробьёт, то пика уж подавно.
– А если отравить?
– Чем?
– Ну откуда я знаю… Ядом каким-нибудь…
– Нет. Я – охотник. Отрава – это не мой метод. Это тебе надо колдунью какую-нибудь найти. Только я сомневаюсь, что у нас в Москве есть знатоки по слоновьим ядам. Наши колдуньи в основном бабские проблемы решают: приворотное зелье, например, сварить или от соперницы избавиться… – Соловей помолчал и добавил: – А может, его взорвать?
– Как взорвать?
– Обыкновенно – бомбой. Набить бочонок порохом, запалить и взорвать. Шуму, конечно, много будет, но оно, может быть, и к лучшему… Главное только бочонок к слону поближе подкатить, а самому подальше убежать.
– А зачем убегать?
– Да ты что, красавица, не понимаешь ничего что ли? Если бочонок с порохом взорвать, он не только слона он весь ров вокруг разворотит.
– А как же Фариз?
– Какой Фариз?
– Персиянин, слоновий укротитель.
– Ну, если он рядом будет, … то и он, конечно, … взорвётся.
– А Никита?
– Какой Никита? Что-то у тебя там в зверинце мужиков многовато… А это ещё кто такой?
– Это мой муж… Государев слонопас.
– Кто, кто? – засмеялся Соловей. – Слонопас? Это что ж, который слонов пасёт?
– Ну… вроде того… Его сам Алексей Михайлович на эту должность назначил.
– Слушай, —сказал Разбойник, с трудом сдерживая смех, – если у тебя муж государев слонопас, так чего ж ты его не попросишь слона убить? Ему это дело как-то сподручнее будет. Да и тебе дешевле. Я-то у тебя за услугу денежку попрошу, а он так – полюбовно.
– Нет, – твёрдо сказала Лиза. – Я его просить не буду.
– Чего так? Разлюбила? Или он на другую глаз положил?
– А это уже не твоё дело. Твоё дело так слона убить, чтобы кроме него никто не пострадал. Понял?
– Чего ж тут не понять. Дело, видать, житейское… Тогда точно взрывать надо. Только ночью, когда в зверинце нет никого. Твой-то слонопас, надеюсь, ночевать домой приходит?
– Да, каждый день.
– И персиянин, я полагаю, не в яме со слоном спит?
– У него дом на Твер… – сказала Лиза, и сообразив, что сболтнула лишнее, оборвала фразу, прикрыла рот ладошкой.
– Ну вот и хорошо, – сказал Соловей. – Осталось только о деньгах сговориться. Задаток нужен – пороху купить. Говорят, он подорожал в последнее время. Много на войну с поляками уходит, будь она неладна.
– Деньги я принесу, – сказала Лиза. – У меня немного на чёрный день отложено, а если не хватит, … я у Фариза попрошу, ему государь хорошее жалование платит.
Соловей с интересом посмотрел на неё, но говорить ничего не стал. А Лиза, обрадованная столь удачно завершившимися переговорами, совсем потеряла бдительность и даже не заметила, что проговорилась.
***
Утром по пути в зверинец Никита случайно встретил тестя.
– Здравствуй, Андрей Данилыч, как поживаешь?
– Хорошо, слава тебе господи.
– А супруга твоя – моя любимая тёщенька?
– И у неё всё вроде бы в порядке. Говорит только, что навещаете нас редко.
– Как редко? Лиза же к вам на днях Иришку приводила…
– Когда это приводила? Что-то я не заметил… – начал было возражать Косолапов, но не договорив замял окончание фразы. Мужчина он уже был взрослый и быстро сообразил, что в семье у молодых вышла какая-то нестыковка, и сейчас лучше будет – не нагнетать.
– Как не заметил? Она ж у нас приболела. Лиза с ней к вам ночевать приходила, – пояснил Никита и тоже замолчал. Семейного опыта у него было меньше, чем у тестя, но молодые мозги работали быстрее и тоже почувствовали что-то неладное.
Андрей Данилович сдвинул на затылок шапку. Посмотрел на солнце, уже довольно высоко поднявшееся над московскими крышами, тыльной стороной ладони почесал лоб, вроде бы пытался что-то припомнить и одновременно прикрывал глаза от ярких лучей. Потом хлопнул ладонью по лбу – вспомнил значит – и, надвинув обратно шапку, сказал: