Комету видели все, и версия о её главном участии в появлении страшной болезни была наиболее популярной.
Наблюдали страшную комету и жители русской столицы. К счастью чума до них, по причине установления холодной погоды, не добралась, но всякие разные страшные слухи по городу начали расползаться. Москвичи говорили о войне, вспомнили монголо-татарское иго и ожидали появления из сибирских степей нового Мамая или Батыя. Подмосковные крестьяне опасались холодной бесснежной зимы, неурожая озимых и голода. Особо нервные граждане принялись скупать соль, муку и овёс (спички и керосин в те далёкие времена ещё не изобрели). Цены на рынке подскочили, но продержались не более двух-трёх дней. Тема предстоящего дефицита продуктов питания не прижилась: урожай в конце лета был собран неплохой, и кое-какие запасы на чёрный день в амбарах и погребах имелись.
Комета продолжала висеть в ночном небе, но ничего ужасного не происходило. В общественной жизни столицы возникло короткое затишье, которое своей неопределённостью ещё больше взволновало беспокойные сердца московских обывателей. А, как известно, если возникает спрос, то обязательно появится и предложение.
Временный информационно-слуховой вакуум заполнил мало кому до того известный Маркел – обычный юродивый, побирающийся на ступенях Покровского собора. Это место ещё со времён Василия Блаженного почиталось русскими людьми, как наиболее правдивое средство массовой информации. Потому и слова, брошенные в толпу юродивым, были восприняты коренными жителями и гостями столицы не как бред сумасшедшего, а как разумная гипотеза, требующая внимательного осмысления и публичного обсуждения.
Своей короткой и сбивчивой речью Маркел перевёл внимание граждан от «небесной планиды, являющей собой творение и умысел божий, а посему никакого вреда народу православному причинить не могущей», к богомерзкому зверю, засланному проклятыми иноверцами на святую Русь явно с недобрыми намерениями.
У сумасшедшего тут же появились сторонники и толкователи, которые подхватили свежую идею и напомнили православным, что подобное в России уже происходило. Почти сто лет тому назад иноземцы привезли в Москву точно такого же слона и тоже в качестве подарка русскому царю – Ивану Васильевичу. После чего законный государь скончался, Борис Годунов зарезал маленького Димитрия – последнего царевича из рода Рюрика, Москву захватили ляхи, и вообще с тех пор на Русь посыпались всякие несчастья… А Иван-то Грозный был ещё тот государь, о-го-го, – не чета нынешнему… И вот дождались – опять такой же слон, и опять из-за границы. Как бы снова чего не вышло…
В чём заключалась логическая связь была между убиенным царевичем и слоном Ивана Грозного, ни сам слабоумный Маркел ни его толкователи не объясняли, но этого и не требовалось. Каждому русскому человеку и без того ясно: все беды его родины проистекают от заграницы…
Среди посетителей многочисленных лавок и кабаков торговой площади завязывались дискуссии, которые часто перерастали в жаркие споры, а иногда и в драки, на тему – что есть слон. Просто такое большое животное или орудие вражеского влияния? Мнения разделились примерно поровну, но в одном оппоненты оказались единодушны – слон есть животное нечистое. И главная его опасность – в том, что он производит в своём нутре нездоровый воздух, и выпускает тот воздух в столичную атмосферу посредством богомерзкого хобота. А нынешний экземпляр вдобавок к этому ещё чихает и кашляет. А Никитка Мамонтов, что при нём в слонопасах состоит, и этот басурманский нехристь-укротитель находятся со слоном в близком контакте. Весь день во рву сидят, а потом наверх вылазят и свободно по городу ходят, как ни в чём не бывало, с людьми общаются и иноземную заразу разносят.
Утром посыльный доставил извещение: Богдан Матвеевич Хитрово вызывает Никиту Мамонтова на доклад в Земский приказ.
– Как живёшь-здравствуешь? – спросил боярин, решительным жестом останавливая протокольный поклон.
– Не жалуюсь, мой государь, – ответил Никита, пытаясь казаться бодрым и не показывать волнения от неожиданного вызова.
– Как царский подарочек? В порядке?
– В полном порядке. Жив и здоров.
– А я вот наслышан, что не очень-то он и здоров…
– Есть маленько… Простудился…
– Да уж, не жарко у нас. Тут и самому впору простудиться от такой непогоды. А он ведь зверь южный.
– Мы его тёплым вином отпаиваем и угольными грелками обогреваем.
– Толково придумали. Хвалю.
– Рад стараться, Богдан Матвеевич.
– Старайся. И дальше старайся, Никита. Будет тебе за это от меня и государя нашего, Алексея Михайловича, благодарность. Ну а если не справишься – сам знаешь, что может быть… Тогда уж не взыщи.