Когда иллюзорные водопады стали просвечивать, а пение птиц стихло, балкон, на котором стояли Ирвелин, Филипп и Август, начинал понемногу пустеть. Гости возвращались обратно в галерею.
– Десять из десяти, если бы не вопль в самом начале. А так – уверенная девятка, – вынес вердикт Август.
Потирая набухшие ладони, Ирвелин направилась вслед за Августом к выходу, у которого уже стоял Филипп. Он придерживал дверь и не выходил, пока внутрь не вошла последняя представительница прекрасного пола. Как только Ирвелин вошла в галерею, то сразу ощутила возникшую перемену. Восторженные отзывы сменились на жужжащие пересуды. В западной части зала, там, где хранились реликвии, образовалось живое столпотворение. Туда-сюда сновали появившиеся будто бы из ниоткуда желтые плащи, на их лицах сквозила паника. Большинство гостей стояли поодаль и наблюдали за происходящим с вежливой растерянностью.
– Это продолжение шоу? – весело спросил Август.
Ирвелин промолчала. Оркестр не играл, музыканты стояли с инструментами в руках и вместе с гостями наблюдали за толпой у экспозиций; все лакеи и официанты куда-то исчезли. Лестницу, ведущую к вестибюлю, перегородили трое стражников в бирюзовых мундирах. Из галереи никого не выпускали.
– Там Мира, – сказал подошедший Филипп, указывая куда-то в толпу. – Давайте подойдем ближе.
Они обошли столики и пару десятков озабоченных граффов.
– Вот вы где! – Из плотной вереницы спин выбежала Мира. Выглядела она обеспокоенной.
– Ты знаешь, что произошло?
– Знаю, Филипп, – заявила она вполголоса и многозначительно посмотрела на каждого. – Один из дворцовых отражателей лежит вон там, в крови и без сознания, а Белый аурум украден.
Ирвелин, Август и Филипп в ошеломлении округлили глаза.
– Не может этого быть, – раздосадовано сказал Филипп. – Перед шоу иллюзионистов мы стояли рядом с Белом аурумом, он лежал в стеклянном кубе. С тех пор прошло не больше двадцати минут…
– Камень украли во время шоу, – вздохнула Мира. – Неизвестный сначала напал на отражателя, а после похитил артефакт. И есть один нюанс.
– Какой? – подала голос Ирвелин.
– Стеклянный куб, в котором хранился Белый аурум, абсолютно цел. На нем ни трещинки. И замок не поврежден.
– Но как тогда?..
– Не имею понятия, я только передаю вам то, что услышала, – перебила Мира с раздражением.
– А на кого из отражателей напали? – спросил Филипп.
– На того, кто стоял прямо у стеклянного куба, – ответила Мира и, заметив обеспокоенное выражение у Филиппа, добавила: – Ты его знаешь?
– Да, пересекались. Его зовут Прут Кремини. Он жив?
– Вроде как жив. Над ним уже хлопочут лекари.
Не успел Филипп задать следующий вопрос, как из толпы у экспозиций вышел детектив Ид Харш. Тяжелым шагом он дошел до центра галереи, остановился и оглядел растерянные лица гостей. Перешептывания стихли, слышен остался лишь далекий смех граффов из приоткрытых балконных дверей. Сыщик протер лоб платком и еще сильнее нахмурил кустистые брови.
– Меня зовут Ид Харш, я сыщик королевской полиции, штурвал. – Его голос был тверд, а взгляд цепок. – Сегодня в промежутке с 18:00 до 18:20 в стенах галерейного зала произошло нападение на дворцового служащего и… кража. – Он обвел галерею подозрительным взором. – Украден Белый аурум.
Никто из гостей не шелохнулся.
– Это шутка такая? Продолжение шоу? – выкрикнул кто-то со стороны окон.
– Все более чем серьезно, господин графф, – угрюмо ответил ему сыщик. – Убедительно просим всех сохранять спокойствие. В данное время дворец оцепляют желтые плащи, все выходы уже перекрыты. Ежегодная речь короля отменена. Вследствие того, что инцидент произошел несколько минут назад, мы обязаны проверить на предмет кражи каждого присутствующего. Уполномоченный телепат запишет ваши имена и проведет проверку согласно…
– Вы не имеете права подвергать нас сканированию телепата! – возмутился все тот же графф у окон.
Ид Харш посмотрел на него исподлобья. Весь облик сыщика указывал на то, что ему нравились перечисленные меры не намного больше выступающего.
– Сканирование будет поверхностным, – заявил он.
– Это противоречит законам Граффеории!
– Законам Граффеории противоречит тотальное сканирование без веских на то причин. Поверхностное сканирование в ряде случаев допускается, в том числе в случае посягательства на безопасность Граффеории.