– Ни я, ни мой папа ко вчерашнему преступлению отношения не имеем, – стараясь сохранить достоинство, произнесла Ирвелин спокойно.
Мира взглянула на нее с откровенным недоверием.
– Не слишком ли много совпадений, Ирвелин? Ты вернулась сюда, в Граффеорию, а спустя три дня из Мартовского дворца исчезает Белый аурум!
– Ты рассуждаешь прямо как тот детектив, – отметил Филипп.
– Неудивительно, Филипп, ведь по-другому здесь рассуждать сложно, – парировала Мира. – И зачем только было актерствовать, Ирвелин? Сегодня утром, когда мы показали тебе камень?!
– Мне кажется, Ирвелин не похожа на человека, который способен на подобное, – заявил Филипп, но в его голосе сквозило едва уловимым сомнением.
– Филипп! Она дочь преступника!
Восклицание Миры отскочило от стен и больно ударило прямо Ирвелин в уши. Никак не унимаясь, Мира кинулась к левитанту:
– А ты что думаешь, Август?
Август продолжал сидеть за столом, держа в руке надкусанный пряник. Услышав вопрос Миры, он, замешкавшись, посмотрел на Ирвелин.
– Я не знаю, – сказал он и отвернулся. – Совпадений и правда много.
Все наконец затихли, включая вспыльчивость Миры. Сам воздух в мастерской переменился. Близился полдень, хотя казалось, что дело шло к вечеру.
– Думаю, мне лучше уйти.
Игнорируя взгляды граффов, Ирвелин направилась к выходу.
– А что нам прикажешь делать с Белым аурумом? – крикнула ей вслед Мира.
Ирвелин притормозила и, не оборачиваясь, холодно произнесла:
– Быть может, это всего лишь сувенир. А если нет, то пора бы его вернуть в распоряжение королевства.
И она ушла, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Глава 7
Неожиданная услуга
Прошло три недели, и теплый сентябрь уступил промозглому октябрю. Полицейские Граффеории больше не беспокоили Ирвелин, равно как и вести о дальнейшей судьбе Белого аурума. Ни по новостям, которые девушка слушала каждый день по радиоприемнику, ни по подслушанным разговорам в кофейнях, куда она частенько заглядывала, нигде она не встретила о Белом ауруме и малейшего упоминания. Газеты тоже оставляли в неведении, даже самый популярный еженедельный журнал королевства «Упрямый карандаш», в котором, по уверениям представителей издания, публиковалась исключительно правда, и то сохранял молчание. Дар отражателя, который Ирвелин исправно проверяла каждое утро, был при ней, и Ирвелин сделала вывод, что Белый аурум был найден и благополучно возвращен в Мартовский дворец.
Филиппа и Миру Ирвелин не встречала все три недели. Лишь однажды, в последних числах сентября, выходя в парадную, она узнала голос Миры – та с кем-то попрощалась и хлопнула дверью. А вот Август однажды к ней стучался, но Ирвелин, увидев его виноватую физиономию через глазок, дверь не открыла.
В эти осенние одинокие дни Ирвелин удалось сделать кое-что полезное. Во-первых, она внесла плату за телефонную связь, и отныне Ирвелин, как современный человек (по меркам Граффеории, разумеется), могла созваниваться с родителями прямо из дома. Во-вторых, она наконец исполнила волю своей матери.
На второй неделе в Граффеории любимый рюкзак Ирвелин начал испускать последний дух: ткань его износилась, карманы выворачивались наизнанку, пуговиц не хватало, а внутренности пропахли однажды пролитым кефиром. Без рюкзака Ирвелин не представляла жизни, и зрелище, представшее перед глазами, чрезвычайно ее расстраивало. Спустя неделю тщетных попыток заштопать старый рюкзак Ирвелин со скорбью на сердце приняла решение покупать новый. Кошелек ее изо дня в день становился все легче, а горизонт на предмет привлекательных вакансий оставался чистым. Не сказать что Ирвелин обременяла себя активным поиском работы, скорее, она надеялась, что подходящий вариант сам со дня на день появится перед ней. Однако дни шли, звон монет становился скуднее, а рюкзак после очередного выхода запросил каши.
«Выбора у меня нет», – подумала Ирвелин в оправдание своему поступку и закрутила диск на телефоне.
– Дугли Дуглифф слушает, – раздался приятный баритон на другом конце провода.
– Здравствуйте, господин Дуглифф…
Ирвелин запнулась.
– Чем могу быть полезен? Только прошу, говорите порасторопнее, у меня репетиция.
– Вас беспокоит Ирвелин. Ирвелин Баулин.
– Кто?
– Дочь Агаты Баулин.
Пару секунд заведующий театром комедии лишь размеренно дышал.
– А, Агата! Помню-помню, – услышала Ирвелин и немного расслабилась. – Как у нее дела? Она танцует или уже отложила практику?