Восточные ворота распахнулись. Вбежал боров.
Боров: Волк на! Падла! Иди сюда!
Заяц: Боров! У него пистолеты! С балкона без надобности не вылезай!
Боров: Заяц, хронь! Что тут… такое? Какая-то жаба что-то там в матюгальник орала — я шёл на звук, хроньк!
Заяц: Правильно сделал. Теперь нас поровну. Видишь Квакера? Вон он! Он мой. А волк с запада взялся, спалил потолок. Но ты видишь и сам.
Боров: Волк, падла! Чёрт с ним, с потолком на! Он спалил зебру, заяц!
Волканян: Так и нада твоя зэбра! Гари, лошад! (Поднял вверх огнемёт, несколько раз нажал на курок, но огня уже не было.)
Заяц: Да здох твой огнемёт, Волканян! Не мучься! (Обращается к борову) Зебры с нами больше нет. А где белка?
Боров: А, хх! Белку послал, хроньк! Где-то там она бегает. Я за ней угнаться не могу на!
Волканян: Зато я угнусь! Спалю твоя бэлка, свинья!
Квакер: Что будем делать, Заяц? Теперь нас двое на двое, ква ква!
Волканян: А я его сичас пристрэлю!
Боров: Заяц! Давай сюда!
Заяц: (Уже в трёх шагах от ворот) Нет! Я ж пока по лестнице бежать буду — застрелит!
Волканян достал один из пистолетов, прицелился и выстрелил. Пуля попала в стену, метра полтора от ворот.
Заяц: Кто ж так стреляет?!
Боров: Дерьмо ты, хронь, а не стрелок, волчара! Иди сюда! Иди давай! Я тебя зарежу, хронь хронь хроньк!
Квакер: Ты там не ори, ква! Дойдёт и до тебя очередь, бекон копытный! Правильно вас предки жрали, ква ква ква!
Боров: Я тебя сам сожру, жаба! Не суйся! Заяц, всё правильно делаешь — уходи, хронь! А ты, волчара, готовься! Ты мне ответишь за ворона! За всё ответишь, хронь!
Волканян: Ты что там, свинья, тоже пуля наган захател? Щас палучишь свой пуля. Щас! Квакер-джан!
Квакер: Да, прокурор!
Волканян: Я стрэляю отсюда, ты стрэляй аттуда! Аднамамэнтна!
Квакер: Понял, ква!
Заяц: А про меня забыли? Пока вы будете стрелять «аднамамэнтна» я одного из вас отправлю. А кого не скажу.
Квакер: Он прав, прокурор! Не надо недооценивать, ква! Заяц, этот маньяк, очень меткий стрелок! В глаз попадёт откуда хочешь, ква ква ква!
Заяц: Кстати, хорошая идея, Квакер! Про глаз.
Волканян: А как тагда стрэлять, Квакер?
Боров: Никак не стрелять на! Давай врукопашную! Я вас, хронь, обоих здесь разложу как шпроты в масле! Что на? Ссыкотно?
«Что он задумал? Очевидно, он провоцирует их. Он отвлекает внимание? Чтобы что? Я должен этим воспользоваться? Пока не вижу как. Нельзя, нельзя тут задерживаться. Мне кажется? Или стало не хватать воздуха? Почему танк Волченко перестал стрелять? Что происходит? Нельзя тут оставаться! Надо уходить. Надо…»
Внезапно с груди Волканяна сорвался кусок плоти с шерстью, хлестнула кровь во все стороны, блеснул наконечник бронебойного болта. Он чуть не упал с балкона, уцепился. За ним стояла белка с арбалетом, но заяц её не видел. Не видел её и Квакер. Только боров с противоположного балкона делал ей знаки копытом всё это время.
Квакер, не понимая откуда атака, выстрелил «в ответ» зайцу — прокосил ещё хуже, чем «начальник». Выстрелил и заяц, но не в Квакера, а в Волканяна. Болт пронзил ему грудь ещё раз, свалил обратно на балкон.
Боров: Белка, молодец, хронь! Я щас, я к тебе!
Квакер: Чёрта с два! (Квакер перезарядил арбалет, наставил на балкон борова). Не рыпайся, свинья! Не рыпайся, ква ква ква!
Заяц: Это ты не рыпайся, жаба! (Заяц вышел из-за ворот. Опять идёт навстречу Квакеру. Перезарядил арбалет, приготовился стрелять.)
«Что же там на балконе? Белка! Что ты молчишь?! Белка!»
Боров: Белка!
Волканян: Я т-тебя съем, бэээээлкаааххх!
Раздался крик белки. Она успела выстрелить ещё раз, но болт полетел куда-то в сторону. Ещё живой волк с двумя дырами в груди набросился на неё на всех лапах, вцепился в шею и отгрыз голову. Крик оборвался вместе со связками его, издававшими. Стало тихо.
Боров: Белка?!! Эй на?! Что там на?!
Заяц: Что-то… что-то не так. Я держу жабу на прицеле. Ты можешь перебежать на ту сторону, но будь осторожен!
Из-за перил западного балкона показался залитый кровью Волканян.
Волканян: Эээээ! Все равно ви все… сдохнете тут! Лави, падарак, свинья!
Волканян бросил голову белки вниз. Она упала и покатилась недалеко от развалившейся люстры, почти в центре зала.
Волканян: Ну давай! Беги сюда, мститэл! Я пока ещё жив. Или ты не мститэл, э!?
Боров: Белка…
Боров, по-видимому близорукий, не сразу разглядел «падарак» Волканяна. Может и вовсе не разглядел — догадался. Крик читался у него внутри, снаружи он казался затвердевшим куском металла, потерявшим всякие чувства. Перепрыгнул через перилы и побежал к балкону Волканяна. Стремительно, грозно, как берсерк.
Заяц: Назад, боров! Назад! НАЗАД!
Но боров не слышал зайца. Он почти добежал до головы белки — он сейчас её увидел, понял, что случилось — теперь без сомнений, без надежд. Волканян закричал:
Волканян: А вот тибе ещё падарак!
Бросил гранату. Граната упала недалеко от борова и взорвалась, разметав осколки по всему залу. От удара упала большая часть потолка. Завалила борова и Квакера. Прежде, чем упасть на пол, закрываясь от осколков, заяц успел ещё раз выстрелить в Волканяна — болт пронзил ему лапу, раскрошил кость, вывернул в обратную сторону. «Больше ты ничего этой лапой не выкинешь!»
Заяц: Боров! Где ты?! Эй!
Заяц поднялся. Перелезая и прыгая через обломки расписного когда-то потолка, заяц двигался к дымящейся груде растрескавшихся камней и почерневших досок — были они в относительном центре зала, а в них должен был быть боров, «если он жив ещё».
Заяц: Боров!
Из дымящейся груды раздался болезненный вой. Боров выползал из провалившегося частично пола. Ему оторвало лапу, обожгло морду, истыкало мелкими осколками весь бок — «видимо он успел развернуться, закрылся лапой как мог».
Боров: Заяц… Где он, хронь? Я убью его на!
Волканяна тоже чуть не накрыло потолком — он, сам потеряв немало крови, пополз обратно в западный коридор, закрыв за собой ворота.
Заяц: Боров, он… он не мог далеко уйти. Он ранен.
Боров: Я убью его, хронь. Щас, щас!
Заяц: Сделай это, берсерк. У тебя ещё есть время.
Боров: Давай, заяц. Не поминай, хронь!
Заяц: Давай.
Боров поплёлся, а потом и побежал, прихрамывая. Тёрся по перилам, расплёскивая кровь, забрался на балкон. Вышиб ворота (которые оказались открытыми), побежал по коридору. Вскоре настиг скрюченного на полу Волканяна и задушил его копытом насмерть. Поднялся, развернулся и побрёл обратно в зал. На пол пути упал и умер от потери крови. Заяц ничего этого не видел. Непостижимым образом он знал, и этого хватало.
К этому времени Квакер выполз из обломков, живой и невредимый.
Квакер: Что, ква? Мы опять одни? Где твой-то… дружок, ква?
Заяц: Убивает твоего дружка, Квакер.
Квакер: Ну и поделом, ква. Он меня достал.
Заяц: Не понравилось прислуживать?
Квакер: Не понравилось.
Заяц: То-то. «Раздолье».
Квакер: Да нет никакого раздолья, ква ква!
Заяц: Теперь уже и раздолья нет?! Это как так-то, ась? За что мы тут подыхаем тогда? За что меня посадили? Ась?
Квакер: Ну уж точно не за идеалы песен, ква! Ты же всё прекрасно понимаешь, заяц! За власть, ква. За ресурсы, за землю.
Заяц: А тебе лично-то что пообещали?
Квакер: Мне, ква? А как ты думаешь? Сам-то догадаться не можешь?! Вы нас «по законам леса» вытеснили на болота, а мы там жить уже не можем, понимаешь, ква? Мы другие! Но кому интересно? «Жабам жабье», ква! Волки пообещали нам территории. Независимость, флажочки, все дела. Наше легушачье государство. За это… я был готов на всё, ква.