«Ведь государи могут лучше управлять… страной, зная, как она велика, как расположена, в чем отличительные особенности ее климата и почвы…»
Иван Грозный и его приближенные это хорошо понимали.
Уже в наши дни ленинградский ученый Федор Анисимович Шибанов, внимательно вчитавшись в каждую фразу «Книги Большому Чертежу», вникнув во все упомянутые в ней географические названия и переведя старинные меры на современные, составил карту Руси XVI века. Он проделал работу, противоположную той, которую предприняли в 1627 году в Разрядном приказе. Тогда все, что своими условными знаками рассказывала карта, перевели на язык словесного описания. Теперь поступили наоборот.
Восстановленный Большой Чертеж позволяет историку яснее представить себе внутренние связи нашего государства той поры.
Шли годы. В инструкциях, данных Василию Пояркову, первому исследователю реки Амура и Охотского моря, мы читаем:
«Да по распросу иноземскому да по своему высмотру сделать ему, Василью, Зие реке и Шилке и в нее падучим стройным рекам чертеж и роспись…»
Подобные же наказы получали и Иван Петлин, прошедший в 1618 году из Томска через Урянхайский край (ныне Тувинская автономная область) в Калган и Пекин, и Семен Дежнев, открывший в 1648 году пролив, отделяющий Азию от Америки, и многие другие наши землепроходцы.
Правительственные указы требовали во всех городах и уездах «чертежи писать» и высылать их в Москву.
К концу XVII века уже накопилось такое обилие материалов, что «тобольский боярский сын» Семен Ульянович Ремезов составил по ним первый русский атлас — «Чертежную книгу… всей Сибири и городов и земель». Он включал в себя двадцать три карты, правдиво изображавших зауральскую часть Российского государства.
При жизни Ремезова этот атлас напечатан не был и потому своевременно не стал достоянием широкой общественности. Издали его только в 1882 году как исторический документ. Подлинник хранится в Москве, в Государственной публичной библиотеке имени В. И. Ленина.
Когда знакомишься с первыми русскими картами, одна замечательная особенность бросается в глаза: на них совершенно не встречается изображений каких-либо чудищ — людей с песьими головами, рогатых птиц, — ангелов, рая и ада. С самого начала русская картография служила практическим нуждам страны, была реалистической, стремилась как можно правдивее изображать местность.
«ПТЕНЦЫ ГНЕЗДА ПЕТРОВА»
Годы правления Петра I — бурный период русской истории.
Войны на суше и на море, укрепление западных и южных границ, развитие промышленности, расширение торговых и политических связей со многими государствами Европы и Азии — все это требовало немалых усилий, возлагало на народ небывалые тяготы.
«…Бояре и князи… — писали крестьяне в одной из челобитных, — яко львы, челюстями своими пожирают нас и, яко змей ехидныя, рассвирепевши, напрасно пожирают, яко же волци свирепии…»
Что добавишь к этим словам? Дорогой ценой оплатил народ все реформы Петровской эпохи и все победы. Однако для укрепления Русского государства, для развития в нем наук и промышленности было в те годы сделано многое.
Новая эпоха началась и в русской картографии.
Нужны были верные и современные карты. Без них нельзя ни воевать, ни успешно управлять страной, ни развивать промышленность и торговлю. Еще в 1696 году двадцатичетырехлетний Петр I сам принимает участие в съемке реки Дона, а потом и побережий Азовского и Черного морей.
Ждать некогда! Нужно скорее строить флот и выходить на морские просторы. Точные карты совершенно необходимы.
В 1701 году в Москве открывается Математико-навигацкая школа. В 1715 году — Морская академия в Петербурге. Число специалистов-картографов возрастает. Ложатся на карты изображения берегов Балтики и Каспия, отправляются экспедиции на Камчатку и в Среднюю Азию.
Организуя Морскую академию, Петр I предписывал:
«Некоторое число людей таким образом в географических действиях обучить, чтобы в каждую провинцию по два человека для снимания оной отправлены быть могли, дабы из сочиненных ими партикулярных карт сделать генеральную карту».
Партикулярными тогда называли карты отдельных районов России, генеральной — общую карту страны. Составление генеральной карты и было главной целью всех «географических действий».