Мы знаем уже, какого труда требовало каждое измерение глубины океана от четверки папанинцев. Но в их распоряжении была все же специальная гидрологическая лебедка, особо прочный трос, изготовленные на заводе приборы.
Седовцы ничего этого не имели.
Они сами сконструировали и построили лебедку, снабдив ее мощным электромотором; делали глубоководные лоты, чтобы добывать частицы донного грунта. Расплетая корабельные канаты, изготовляли глубоководные тросы.
Это было самое трудное. При длине в несколько километров такой трос оказывался настолько тяжелым, что мог не выдержать собственного веса. Малейший излом, ничтожная непрочность в месте соединения, резкий рывок при спуске или подъеме могли привести к обрыву.
Как и Иван Дмитриевич Папанин, капитан Бадигин во время дрейфа тоже вел дневник. 29 октября 1938 года он записал:
«Несчастный и в то же время счастливый день… Как ни измучились мы на вчерашнем аврале, сегодня встали рано. Судно расцветили флагами в честь двадцатилетия Ленинского комсомола, воспитанниками которого является большинство из нас. Наскоро позавтракали и в 9 часов утра взялись за работу. Прерванный на ночь аврал возобновился.
При ярком свете двух восьмиламповых электрических люстр, повешенных механиками над льдом, мы долбили лед, взрывали его аммоналом, опять долбили. Но снизу беспрерывно всплывали подсовы, и в конце концов после двухчасовой работы пришлось отступить. Мы отошли на 30 метров от левого борта и начали пробивать новую майну, — здесь лед был потоньше.
К 2 часам дня майна была вырублена. Мы установили над ней прочные деревянные козлы и подвесили к ним еще один блок-счетчик.
Теперь трос тянулся к майне от лебедки через два блока, укрепленные на шлюпбалке и на козлах…
…Я командую в мегафон:
— Начали!..
Тонкий металлический канатик медленно уползает в воду… Буторин и Гаманков, чередующиеся у лебедки, с каким-то умоляющим выражением лица глядят на эту тоненькую нить, сплетенную их руками из сотен разнокалиберных кусков. Сколько сил, энергии, труда вложено в каждый метр троса!
Волнение боцмана и матроса невольно передается каждому из нас…
Еще один оборот. Еще… Еще…
Лебедка останавливается.
— Трос весь! — говорит Гаманков.
— На счетчике четыре тысячи сто метров! — кричит со льда Буйницкий.
Но трос натянут все так же туго. Значит, груз не достиг дна… Обидно, что первое измерение не дает точных результатов… В 17 часов Трофимов[5] включает рубильник… Трос медленно выходит из воды. Он быстро обледеневает.
И вдруг мотор заработал с большой легкостью, — натяжение груза резко уменьшилось. Тягостная догадка поразила каждого: под водой произошел обрыв… На дне остались 1800 метров троса и груза…»
Да, уж действительно — несчастный и в то же время счастливый день: трос оборвался, но все же измерения глубины были начаты.
Лишь девятая попытка седовцев оказалась удачной. Глубина океана составила в том месте 4485 метров…
«…Таким образом, — говорилось в научном отчете об арктических исследованиях 1937–1940 годов, — после работ станции „Северный полюс“ и „Г. Седов“ можно считать вероятным, что вся центральная часть Арктического бассейна заполнена глубинами свыше 4000 метров с отдельными понижениями морского дна до 5000 метров и глубже».
Вскоре после этого появились карты Северного Ледовитого океана, на которых изображался рельеф его дна. Ложе океана представляло собой единую гигантскую чашу.
Вопрос, казалось, был ясен, но…
В 1941 году воздушная экспедиция на самолете Н-169 отправилась в район Полюса недоступности. Советские исследователи трижды опускались на дрейфующий лед и проводили измерения глубины.
Так было начато систематическое изучение Центрального арктического бассейна с высадкой экспедиций в заранее намеченные точки.
Постепенно накапливались новые данные.
В 1948 году работники Арктического научно-исследовательского института сделали выдающееся географическое открытие: они обнаружили, что почти под самым Северным полюсом на дне Северного Ледовитого океана расположен мощный подводный хребет высотой 2,5–3 километра. Дальнейшие исследования с самолетов и с дрейфующих ледяных станций «Северный полюс» позволили уточнить картину. Хребет простирался от Новосибирских островов до Гренландии, пересекая Северный Ледовитый океан поперек. Его склоны были круты, обрывисты, самая высокая из уже обнаруженных гидрогеографами вершин не доходила до поверхности воды всего лишь 954 метра.