— А мне галстук? Я тоже хочу быть пионеркой!
Александра Матвеевна растроганно улыбнулась, взяла дочь на руки и с материнской нежностью стала ее целовать…
В эту ночь Юра долго не мог заснуть. Подумать только: он имел теперь свой, настоящий красный галстук.
Не вступив еще в пионеры, он уже сегодня был счастливым, верил, что обязательно будет хорошим пионером. Ему очень, очень этого хотелось! Заставляя себя заснуть, Юра с сожалением подумал, что поторопился отправить отцу письмо, не написал про красный галстук. Ну, да ладно, вернутся они завтра из леса, и он еще напишет большое-пребольшое письмо…
ГЛАВА ВТОРАЯ
На следующее утро Юру разбудили рано. Разбудили с каким-то нетерпением, нервозностью. Просыпаясь, он спросил недовольно:
— Что, уже пора? — открыл глаза и увидел заплаканное лицо матери.
Юра встревоженно приподнялся. Что-то случилось! Он прильнул к матери, но она отстранилась.
— Одевайся, сынок, да быстрее! — В ее голосе была тревога.
— Разве мы не в лес? — предчувствуя беду, спросил он.
— А ты не слышишь, как стреляют?
Юра прислушался. Действительно, где-то стреляли, что-то взрывалось, гудели самолеты. И как это он сразу не услышал?
— Не до прогулок теперь. Война.
Валя никак не могла проснуться, ее одевали сонную…
До госпиталя добрались быстро. Во дворе суетились люди, грузили в машины имущество, медикаменты. В «санитарки» садились больные.
Юра впервые услышал и понял слово «эвакуация». Он ни за что не хотел уезжать, просил подождать отца. Он думал: приедет отец, и они вместе уедут отсюда. Иначе где же ему найти их?
Александра Матвеевна пустилась на хитрость, убеждая, что они едут к отцу. Юра не верил. Уже все знали, что госпиталь эвакуируется в Волковыск, а не в Смоленск.
Подошел Петрович, шофер госпитальной полуторки, высокий, широкоплечий богатырь.
— Ты, малыш, не буянь, — сказал он спокойно, но внушительно. — Война тебе не игрушка, а потому не капризничай. Полезай в кузов и замри. Для своей же пользы, понял?
Он легко подхватил Юру и усадил на какие-то узлы рядом с Валей. Она смотрела на все широко открытыми, непонимающими глазами.
Кто-то отозвал Александру Матвеевну в сторону. И тут Юра увидел Веру. Вера вскарабкалась в кузов, приняла от Петровича свой чемоданчик, санитарную сумку и стала с беспокойством ждать, когда появится ее мать, Ольга Васильевна.
Вернулась Александра Матвеевна и сказала Вере, что ее мать поедет с больным лейтенантом… Александра Матвеевна устроилась около детей. Петрович запустил мотор.
Вдруг Юра перепрыгнул через борт и помчался за ворота госпиталя.
— Куда? — испуганно крикнула Александра Матвеевна.
— Я сейчас! — махнул он рукой и во весь дух припустил по улице.
Мать растерялась. Из кабины выглянул Петрович:
— Вы меня, что ль, спрашиваете, куда? — и сразу заметил исчезновение Юры. — А он куда делся?
— Домой побежал. Я догоню, — сердито ответила Вера.
— Сиди! — остановил ее Петрович. — Вместе догоним.
Он с силой захлопнул дверцу и, круто развернувшись, повел машину к дому Подтыкайловых.
Юра выбегал уже из дома, когда подкатила полуторка. Петрович высунулся из кабины, с гневом хотел что-то крикнуть, но, увидев в руках Юры красный галстук и корзиночку с клубникой, сменил гнев на милость.
— А ну, сигай в машину! И без разрешения ни шагу. Не то вместо батьки всыплю, чтоб дисциплину уважал. Сообразил? Чего стоишь? Лезь!
Юра торопливо сунул галстук за пазуху, подал матери корзиночку с клубникой, ловко забрался в кузов. Он весь взмок, волосы прилипли ко лбу. Мать прижала к себе сына и ласково поцеловала разгоряченные щеки.
Когда вернулись к госпиталю, из ворот уже выезжала колонна машин.
Шел седьмой час. Солнце поднялось высоко. На голубом небе — ни облачка. День ожидался жаркий. Со стороны Бреста слышались орудийные раскаты; было видно, как небо над городом затягивалось густым дымом. И чем ближе подъезжали, тем яснее понимали, что там идет настоящее сражение.
Было решено — объехать город стороной. Свернули в лес. Поехали быстрее. Сильно трясло на ухабах, но скорость не сбавляли. Вскоре лес кончился. Началось зеленое ржаное поле. Слабый ветерок волнами бороздил его.
Юра посмотрел на мать и, как никогда, почувствовал всю остроту ее переживаний. Ему стало не по себе. Он готов был сделать все что угодно, но только бы не видеть ее в таком состоянии.
Александра Матвеевна заметила тревожный взгляд сына, поняла, о чем он думает, и прижала его к своей груди.