Не знал тогда Степан Иванович, что с его легкой руки это желание учиться останется в характере Юры на всю жизнь…
Обстановка на фронте с каждым днем осложнялась. Дав Юре новое задание и наскоро перекусив, Степан Иванович мчался на передовую.
Вместе с полковником уезжал и его шофер. Петро похудел, глаза ввалились, он стал выглядеть совсем маленьким, хотя старался держаться бодрым, веселым, неуставшим.
…Ноябрь начинался снежной порошей, глубоким снегом и крепкими морозами. Враг наседал со всех сторон. Бои шли напряженные, затяжные — и днем и ночью.
Юра помогал в штабе. Несколько раз просил пустить с разведчиками в тыл врага. Его не пускали. Юра обижался.
— Зря, Юра, обижаешься, — сказал ему однажды Степан Иванович. — Нет пока необходимости тебя посылать. Потребуется — пошлем. Но от души скажу, радуюсь за тебя, что не трусишь, не боишься рисковать жизнью за Родину.
Юра молчал. Конечно, приятно было слышать такие слова от Степана Ивановича, но лучше бы он разрешил идти в разведку. И Степан Иванович понимал, что не очень убедил мальчика, и старался подыскать более нужные слова.
— Понимаешь, Юра, — говорил он, — фашисту все равно придет конец. Днем раньше, днем позже, но придет. А таким, как ты, еще много дел после войны будет. Так что учись пока, набирайся ума, воспитывай в себе настоящего человека. В жизни это очень пригодится. Поверь мне, я не зря говорю.
Степан Иванович был прав. Жизнь подтвердила его слова.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Утром 7 Ноября Юра сидел у окна и читал книгу про Чапаева. Книга была ветхая, растрепанная, но читать еще можно. Где раздобыл ее Степан Иванович, Юра не знал.
Разве мог он заметить, как за окном промелькнула фигура Петра Смыка? Петро ворвался в комнату и, переведя дух, выпалил с порога:
— Живо в штаб! Бежим!
Юра встревожился: не случилось ли что со Степаном Ивановичем? Петро сообразил, о чем подумал Юра, и нетерпеливо закричал:
— Да все в порядке, все! Парад в Москве, понял? Сталин говорит. Я за тобой примчался, да быстрее же…
Юра схватил полушубок, шапку и, одеваясь на ходу, выскочил вслед за Петром.
Генерал Рогозный, полковник Черных и инструктор политотдела Полоник находились в это время в одной из дивизий на правом фланге, где шли тяжелые оборонительные бои. От того, выдержит дивизия натиск врага или нет, зависело положение всего фронта.
Петру было приказано находиться в штабе, никуда не отлучаясь. И когда он, запыхавшись, вернулся с Юрой в штаб, то все сидели не шелохнувшись. Голос Верховного Главнокомандующего был нетороплив, спокоен, уверен. Сталин обращался ко всем защитникам Отечества:
— Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!
За полный разгром немецких захватчиков!
Смерть немецким оккупантам!
Да здравствует наша славная Родина, ее свобода, ее независимость!
Под знаменем Ленина — вперед к победе!
Голос смолк. И там, на Красной площади, грянул оркестр. В боевом порядке мимо Кремля, мимо Мавзолея двинулись на фронт новые полки.
— Эх, не все слышал, — с сожалением проговорил Смык и попросил капитана Андросова пересказать речь Сталина.
Взволнованный, тот не сразу сообразил, что от него хотят, а когда понял, развел руками:
— Погоди малость, дай в себя прийти. Одно скажу: мы победим!
Майор Брусилов разъяснил:
— Завтра, Петро, во всех газетах опубликуют, так что почитаем не спеша и не один раз. Потерпи до утра.
Вечером вернулся Степан Иванович. Он рассказал, как в окопах, блиндажах, укрытиях бойцы и командиры через громкоговорители слушали Сталина.
Немцы пытались мешать, стреляли из орудий, пулеметов, минометов, поднимались в атаку, но заглушить голос Москвы им не удалось.
— Да, Юра, не видать фашистам своего праздника на московских улицах. Он будет нашим. И на берлинских площадях…
От полковника пахло пороховой гарью.
— Степан Иванович, а отпуск на войне дают?
— Какой отпуск?!
— Обыкновенный. Мы бы с вами в Богучар к бабушке съездили.
Степан Иванович круто повернулся.
— У тебя есть бабушка? Улицу, дом помнишь?
Телефонный звонок прервал их разговор. Полковника срочно вызывал командующий. Степан Иванович быстро оделся и ушел в штаб. Вернулся, как всегда, ночью. Юра не спал, ждал его возвращения. Они долго разговаривали в темноте, лежа на своих кроватях…