- Человек двадцать выделю.
- Да они же у тебя на ногах не стоят,- посомневался Мурашов,- а утром опять... Еще и снаряды.
- Мои орлы, когда узнают, что пушки к ним под бок... Пойдут, пока не упадут, потом еще сто верст пройдут.
А Роман добавил.
- Снаряды на лошади подвезем
Глава двенадцатая
Осилить приречный подъем, потом спустить пушки к речке и установить их в замусоренном весенними половодьями кустарнике удалось только перед рассветом. Да и то вряд ли успели бы, если бы не спас ударивший к ночи морозец, затвердивший почву. Он же спаял рыхлый ледяной покров реки, и на душе солдат стало несколько поуютнее. Будиловский, Пятницкий и Пахомов, роте которого было приказано первой ступить на обнаженную открытость реки и блокировать дот, до начала получасовой артиллерийской подготовки исползали весь передний край, побывали у каждого орудия. Пришли к единому: пока идет артподготовка, пушкари Будиловского, не жалея снарядов и самих орудий, будут долбить противоположный берег, уничтожая проволочные и минные заграждения, а с началом атаки все четыре ствола повернут на дот. Командир огневого взвода Коркин, назначенный после ранения Рогозина старшим на батарее, встанет, как уже не раз бывало, за наводчика. Он поклялся, что хоть один снаряд да влепит в амбразуру. Класть такую удачу в расчет предстоящего боя было бы верхом легкомыслия, но что стреляет Коркин превосходно, известно, и Будиловский надеялся - а вдруг... Бывает же-вдруг. Иначе произойдет такое, о чем страшно подумать, что трудно будет поправить, а может, совсем не поправить. Ведь когда рота Игната Пахомова ринется на лед, этот дот на возвышенности... Если не заткнуть ему глотку, мало кто уцелеет.
Полуоглохшие от сатанинского грохота, Будиловский и Пятницкий лежали неподалеку от первого орудия и неотрывно смотрели на тот берег. По нему с закрытых позиций били орудия и минометы разных калибров. Сотрясая землю, разворачивая ее до самого нутра, с интервалом в три минуты рванули стокилограммовые снаряды пушки-гаубицы. Бээмовец не оказался пустобрехом, уложил снаряды куда надо.
Над левым берегом стояла раздерганная, багрово-черная стена земли и дыма с ослепительным понизу высверком разрывов. Окуляры биноклей подолгу задерживались на этом лютом хаосе, ни с чем не сравнимо беспокоящем солдатское сердце. Огонь орудий был расчетлив и продуктивен: взламывался проход пехоте в минно-проволочных заграждениях на крутизне, которая сама по себе - заграждение.
Пушкари превзошли себя и добились невиданно учащенного неистового темпа стрельбы. Едва успевала пушка после выстрела выплюнуть исходящую дымком гильзу, как в ее чрево, лязгнув полуавтоматическим замком, влетал новый заряд. Было опасение, что пушки не выдержат бешеной, немыслимой скорострельности, могут перегреться, потечь откатниками. В это время взвилась красная ракета, рассыпалась и зависла огненным зонтом. Пехота россыпью скатилась на лед. Ее яростный самовозбуждающий рев не был слышен, но он был, без него не обходилась еще ни одна атака.
Вернулся посланный во взвод младшего лейтенанта Коркина ординарец Степан Торчмя. Крикнул в ухо Будиловскому:
- Младший лейтенант опять через ствол садит!
Будиловский ничего не ответил. Пятницкий ухмыльнулся, представляя сухопарого одногодка Витьку Коркина за этой работой. Всегда шныряющий взгляд его теперь сосредоточен. Только вот губы Витька не умеет унять, опять, наверно, трясутся. Витька в эти минуты не Витька - черт. Раз считает, что поймать цель через жерло ствола вернее, чем через оптику панорамы,- пусть. Хоть бы сотряс стены, контузил пулеметчиков, отогнал их от амбразуры, заставил улечься на спасительный бетонный пол. А если повезет, может, и внутрь влепит снарядик, достанет их там, на спасительном полу.
Нет, не повезло. Ни ему, Коркину, ни наводчикам других трех орудий, когда они тоже перенесли огонь на дот. Но, к великой радости Пятницкого, из амбразуры, когда пехота пошла на штурм, пулеметное пламя не сверкнуло ни разу. По атакующим били автоматы и неподавленные огневые точки с открытых площадок, смертоносно рвались фаустгранаты, а вот железобетонный колпак не выбросил из своего зева ни единой очереди. Может, у пулеметчиков нервишки не выдержали? Распахнули с той стороны массивную дверь и дали драпу? А может, смерть все же нашла их за этой твердыней? Не велика дыра амбразура, и все же дыра Могло же повезти Коркину?
Много полегло из батальона Мурашова, на льду заметно добавилось к тем, вчерашним. Но живые уже взбирались на противоположный берег. Орудия седьмой батареи оказались в бездействии. Надо спешно перебираться туда, на тот берег, к пехоте, и уже с закрытой позиции сопровождать наступающих.
- Савушкин! Женька! - окликнул связиста Пятницкий.- Где тебя черти носят?
- Здесь я, товарищ лейтенант,- выбираясь из окопа, откликнулся Женя Савушкин. К спине его приторочен станок с катушкой провода, сбоку болтается коробка телефонного аппарата, на плече карабин вверх прикладом, в руках еще по катушке.
"Нагрузили парня - ишак ишаком,- подумал жалеючи Пятницкий,- а что сделаешь? Где их возьмешь, людей-то?"
- В-во! - с радостным удивлением воскликнул Савушкин.- Еще бы катушку, дак руки всего две.
- Тащи еще,- распорядился Пятницкий,- я понесу.
Подошел Будиловский с ординарцем, сказал Роману:
- Может, оставим полушубки, лейтенант? Упреем,- и, имея в виду немцев, пояснил: - Скоро оттесним их за рощу, а там и Степан Данилович с барахлом подоспеет.
Роман, отвергая услышанное, сказал неловко:
- Вам здесь надо остаться, товарищ капитан. Коркина осколком задело, в санбат надо. На огневой ни одного офицера.
Будиловский усмехнулся:
- Уж не мое ли письмо тебя тронуло, лейтенант? От пули уберечь хочешь?
- Ну при чем тут письмо? - мягко досадуя и упорствуя, ответил Пятницкий.
Не имел он права распоряжаться, но распоряжался, потому что держал на уме прежде всего письмо Будиловского, а скорее всего - малодушие капитана, рожденное этим письмом, и готов был взять на себя ответственность за все, что может произойти, хотя сомневался, имеет ли на это право, и оттого чувствовал себя не в своей тарелке. Тем не менее упорствовал:
- Вы же слышали - Коркина ранило, на огневой ни одного офицера.
- Коркин не считает себя раненым и остается,- строго возразил Будиловский.
Теперь не было смысла мудрить, чтобы отдалить комбата от опасности, а ее, опасности, там, куда надо идти, не в пример другому какому месту,- по самую маковку, и Роману было наплевать - уличен или не уличен он в своей примитивной хитрости Он продолжал несговорчиво:
- Коркин не считает, мы должны считать. Ранен - значит, много не накомандует, а там обстановка может быть такой, что данные черта с два подготовишь. Я хоть координаты передам или ракетой обозначусь. Здесь от вас больше пользы.
Бровь Будиловского поползла вверх. Ого, оказывается, где-то от него может и не быть пользы. Потребовались усилия, чтобы не осадить Романа. Но, несмотря на сказанное, Будиловский все же не мог не видеть и не понимать искреннего порыва Пятницкого и скрытой за этим порывом разумности доводов. Идти с пехотой вдвоем действительно слишком жирно, а если идти кому-то одному, то в этой свистопляске важнее выносливость молодого. Здесь же, на огневой, которую так или иначе скоро придется менять, а значит, решать уйму проблем, связанных с переправой через реку, наведением связи, доставкой боеприпасов и с иными заботами, которые упрутся в неукомплектованность личным составом, важнее всего опыт, а он у него, не в пример лейтенанту, имеется - с лета сорок первого на войне.
- Ладно,- через силу согласился Будиловский.- С собой, лейтенант, возьмешь Степана Даниловича Если проволоку порвут или с рацией что связным используй. А пока за носильщика сойдет.
Женя Савушкин притащил еще два барабана. Роман отдал их Степану Даниловичу, у Жени забрал тот, что потяжелее - с красным трофейным кабелем.
Через речку шли как по минному полю - того и гляди, угодишь в снарядную полынью, предательски затянутую ледяным крошевом. Трупы еще... Не ступать же по ним.