— Если Манко в стойбище не будет, Дух Голода схватит людей за горло!.. Нельзя изгонять Манко!..
Это крикнул уже Линха.
Трое молодых охотников пытались защитить Манко, но их не слушали.
— Пусть вождь спросит каждого, — снова повторил Нурек.
— Нет, пусть спросят сперва Манко!.. Манко скажет, почему пошел в святилище! — заявил Керс.
Но тут понеслись со всех сторон крики. Одни люди требовали: «Спросим сперва Манко», другие, и их было значительно больше, отвечали: «Манко нечего сказать… Манко звать не нужно!..»
Когда водворилась тишина, поднялся один из стариков. Он сказал:
— Пока нарушитель запрета будет оставаться в стойбище, духи не вернут людям своего расположения. Пусть вождь спросит всех: сородичи скажут, нужно звать Манко или нет.
Ахин спросил всех людей.
— Нет, — ответило большинство, — Манко звать не нужно.
Даже Вдулас, боясь Имбы, ответил «нет», хотя ему страшно хотелось защитить Манко.
Затем еще раз поднялся Нурек:
— Старый Мехред сказал: Древние Вести велят изгнать нарушителя запрета. Таков обычай. Духи после этого вернут расположение людям стойбища. Пусть вождь еще раз узнает волю сородичей.
Ахин спросил:
— Должны люди стойбища изгнать Манко из стойбища или не должны?
— Не должны! — воскликнули сверстники нарушителя запрета.
— Должны! — ответили остальные.
И их было большинство.
Остаток ночи Манко провел среди Красных Утесов. Под утро он услышал, как люди собираются на Сход. За ним не пришли, его позвали, только когда все было уже решено.
Едва молодой охотник подошел к собравшимся, люди опустили на колени головы, словно на похоронах.
Стоял только Ахин; в руках у него был сосуд с белой краской. Вождь стойбища приказал молодому охотнику скинуть одежду и покрыл его тело белой краской. Особенно тщательно Ахин замазал на его груди изображение Лебедя. Все теперь должны были видеть, что Манко не принадлежит больше ни к какому Роду.
Затем Ахин сказал:
— Тот, кто был раньше Манко, уходи навсегда из стойбища.
Этим приговором Род обрекал молодого охотника на смерть, так как каждый, встретивший отверженного, должен его убить.
— Тот, кто был раньше Манко, уходи навсегда из стойбища!.. — повторил Ахин.
Ахину нужно было повторить эти слова трижды. Но Манко дожидаться не стал, он и сам не хотел здесь больше оставаться. Молодой охотник направился к опушке. Последний раз свои слова Ахин произнес уже ему вслед.
На площадку принесли одежду Манко, его лук, стрелы, ловушки и убор из лебединых перьев. Все это хранитель веры сложил в кучу и поджег. Когда огонь разгорелся, Имба начал прыгать вокруг костра, выкрикивая заклинания.
Манко вышел из стойбища с гордо поднятой головой. Но, едва молодой охотник остался в лесу один, мужество покинуло его. Дальше он двигался уже тихим шагом, опустив голову.
Так Манко шел по лесу, не разбирая дороги, пока солнце за его спиной не начало касаться верхушек деревьев. Побережье осталось позади. Ни страх, ни голод никогда бы не сломили молодого охотника. Только оставшись один и понимая, что ему уже никогда не вернуться в стойбище, Манко пришел в отчаяние. Ноги его подогнулись, и он упал в высокую траву; лежа на земле, Манко впервые зарыдал.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ОТВЕРЖЕННЫЙ
Глава первая. Найт и Лайда спешат по следу
Весть об изгнании Манко быстро облетела все стойбища.
Узнала об этом и Лайда. Недолго думая, она начала собираться в путь.
Девушка натянула на ноги кожаные чулки с пришитыми к ним толстыми подошвами, надела рубашку из грубой кожи, подпоясав ремнем, закинула на спину лук и колчан, полный стрел; в руку она взяла легкое копье.
За этим делом застал ее брат.
— Куда собралась, Лайда?
Обычно брат и сестра охотились вместе.
— Туда же, куда и Найт.
Оказывается, и Найт уже был готов пуститься в путь.
Брат и сестра отправились вдоль побережья в сторону стойбища Лебедя; они торопились. Добравшись до стойбища, Найт и Лайда принялись изучать следы, уходившие в лес. Вскоре они нашли то, что искали, — след, оставленный человеком без обуви. Такой след мог принадлежать только отверженному: босым в лес никто из охотников не уходил.
Погода все время стояла пасмурная, но без дождя; след босых ног был виден не только на земле — его не трудно было разглядеть и в траве, и даже на мху. Вначале, так разгадывали Найт и Лайда, Манко шел тихо. Следы были расположены недалеко друг от друга, и пятки не вдавливались в землю. Там, где Манко продирался сквозь чащу, оставались заметки от белой краски, которой был выкрашен отверженный.
В конце дня Лайда вдруг издала восклицание — рядом с отпечатком босых ног появился след животного, — сначала животное перепрыгнуло через человеческий след, затем побежало рядом.
— Собака, — сказала Лайда.
— Айка, — уточнил Найт.
Хотя след собаки походил на след волка, но ни один охотник не перепутал бы их.
Более свежий след собаки шел рядом со следом отверженного. По двум следам было легче продвигаться вперед.
Вскоре брат и сестра увидели — Манко упал на землю и долго пролежал на одном месте. Не было ни пятен крови, ни следов других людей. Тут к лежавшему Манко подбежал Айка — брат и сестра прочитали это по следам. Когда к нему подбежала собака, Манко вскочил на ноги. Собака долго прыгала вокруг человека; после этого оба следа пошли рядом.
Найт и Лайда решили разыскать Манко и привести его на Межродовой Сход. Там они добьются у вождя племени, Сагана — Большого Ловца, отмены вынесенного людьми стойбища Лебедя решения об изгнании Манко. Если даже и после этого люди Рода Лебедя не захотят, чтобы Манко к ним вернулся, его возьмет к себе Род Коршуна. Каждое стойбище, — считали они, — может гордиться тем, что в нем будет жить такой замечательный охотник, как Манко.
Первую ночь брат и сестра провели в чаще, не разводя огня. С рассветом они снова стали на след. Теперь ясно видно было, что Манко, сопровождаемый Айкой, двигался значительно быстрее, — он словно спешил уйти как можно дальше от изгнавших его людей.
В одном месте, на берегу небольшой речки, Манко повстречался со стадом кабанов. По следам было видно, что Манко схватил Айку и взобрался с ним на дерево. Немного погодя на собаку прыгнула рысь — вся земля кругом была изрыта лапами боровшихся животных. Подоспевший Манко убил рысь выломанным суком, — зверь с пробитой головой валялся тут же.
Некоторое время за Манко и его собакой шел большой Уккан. Но, несмотря на свой рост и силу, он побоялся собаки и свернул в сторону.
Еще два дня Найт и Лайда шли по следам отверженного. Следы становились все более и более отчетливыми — вот-вот, казалось Найту и Лайде, они нагонят Манко. К вечеру стало видно, что на след отверженного вышли трое охотников.
Найт и Лайда считали, что такой человек, как Манко, в лесу не пропадет, хотя бы у него не было ни оружия, ни палочек для разведения огня. Он может прожить долгое время, питаясь ягодами, орехами и кореньями. От дождей и ночного холода он укроется в шалаше. Не так опасны были ему и звери — первыми на человека они не нападают. Самым страшным было для Манко встретиться с людьми: каждый, кто увидит отверженного, обязан его убить. По отпечатку обуви, способу строить шалаш и другим признакам Найт и Лайда поняли, что три охотника — люди чужого племени. Это были явно молодые охотники, так как все делали наспех и неаккуратно.
Обнаружив следы босого человека, чужие охотники сразу же устремились в ту сторону, куда он ушел. А Манко, который был здесь несколько дней назад, не мог знать, что его преследуют чужие охотники, так же как не подозревал и того, что его разыскивают Найт и Лайда.
К вечеру следующего дня брат и сестра выбрались на открытое место, откуда был виден берег небольшого озерка, окруженного с трех сторон хвойным лесом. Следы Манко и преследователей спускались к берегу. Но здесь наступившая ночь заставила Найта и Лайду прервать дальнейшие поиски.