Прочитав письмо, я отвернулся , скрывая слезы от людей. Сжал кулаки до треска костей, горя адским пламенем мести.
После обеда местный мулла построил людей в одну шеренгу перед гробом наставника и великого географа заслуженного учителя Каркидонова, и начал читать жаназу. После этого мы подняли гроб и вышли на улицу. Впереди шел сын Каркидонова с посохом в руках. У него на голове была новая тюбетейка, и он был одет в национальный полосатый халат похожий на тигровую шкуру. Сын Каркидонова шёл, шурша своим халатом, и громко плакал. Провожающие учителя односельчане шли, неся гроб по очереди, топали сотни пар сапог так, как будто батальон пехотинцев идут на священную войну. Похоронили в тот день Каркидонова со всеми почестями как героя погибшего в сражении с шайкой неблагодарных школьников.
На следующий день я временно пристроился учителем географии в школу, где работал покойный Каркидонов. Пристроился я с помощью друзей Каркидонова, которые работают в районном отделении народного образования. Я зашел в учебный класс специально без бронежилета и каски, чтобы не раздражать шайку Базарова и не бросать им вызов. Когда я зашёл в класс, Базаров сидел со своими дружками, выпивая арак. Его, то есть, Базарова который укокошил великого наставника Каркидонова не то, что не посадили, даже в прокуратуру не вызвали.Прокуроры с адвокатами, получив взятку от его отца сутенера Одинаева, не завели на него уголовное дело. А смерть Каркидонова объявили несчастным случаем. Врачи дали медицинское заключение о том, что учитель географии Каркидонов умер от сердечнососудистой недостаточности. Избалованный сын сутенёра Одинаева безнаказанно продолжал свои злодеяния.
-А, это ты, новый малим (учитель)? Иди к нам, выпей с нами граммов пять для храбрости, короткобрюкий, уроки не убегут, успеешь - сказал Базаров, держа в зубах дымящую сигарету.
- Я не пью - сказал я, спокойно положив на стол классный журнал и снимая свой бушлат с деревянными погонами.
- Не бойся, арак бесплатный. Иди, не стесняйся, малимчик, будем поминать Каркидонова - сказал снова Базаров.
- Ну, если помянуть учителя Каркидонова, то я думаю, можно пропустить стаканчик. Но я прошу, чтобы девушки временно освободили класс - сказал я. После того, как девушки вышли в коридор, я плотно закрыл дверь и продолжал:
- Я закрою дверь учебного класса, чтобы директор случайно не зашел и не увидел нас.
- Ну, вот, малимчик, а то, не пью да не курю... Конечно, закрой дверь - сказал Базаров и налил мне арак.
- Чего ты трясешься как аптекарь, который взвешивает яд! Налей по полной программе, не эликсир же это! - сказал я.
Базаров наполнил стакан до краев и протянул мне. Я взял стакан и резким движением вылил арак Базарову в лицо. Потом начал его бить. Его дружки бросились на меня с цепями, железными прутьями и кастетами в руках. Я защищался, блокируясь, и наносил сокрушительные удары по их жизненно важным органам ногами и руками. Пока я мочил остальных шакалов, Базаров неожиданно взял бутылку от арак и разбил ее, ударив о край парты. Потом розочкой бутылки напал на меня с боевым кличем. А я не впервые видел таких дебилов. Легким обманным движением я схватил Базарова за руки и, ударив его по горлу локтем, свалил его на пол, выхватив из его рук осколок бутылки. Тут Базаров устно капитулировал и попросил, чтобы я его оставил в живых. Я отпустил его. Узнав о моей победе, в класс ворвались учителя, завуч Исканакулов и директор Кушкаллаев. Они хором закричали:
-Ураааааааааааааа! Победа, товарищи! Этот день войдет в историю как день победы над организованной преступной группировкой Базарова, вооруженной до зубов! - поздравляли они друг друга с освобождением школы от Базаровских захватчиков. Потом меня объявили героем школы имени Василия Иванувича Чапаева.
На следующий день утром, когда мы проводили линейку, в нашу школу приехал на своем "Виллисе" председатель колхоза Бадалов вместе с руководителем районного отделения народного образование Бужуровым. Когда высокие гости вышли из салона машины, наш директор Кушкаллаев закричал во вес голос учителям:
- Посторонитесь! Услышав его голос, все учителя от испуга замерли на месте, как герои сказки, которых заколдовала злая колдунья.
Кушкаллаев, поклонившись высоким гостям, побежал, чуть ли не на четвереньках, чтобы поздороваться и поцеловать высоким людям руки. Но от волнения он потерял равновесие и упал на землю. Поднявшись, он подошёл и протянул Бужурову свои трясущиеся руки, но Бужуров не желал пожать ему руку.
- Я не могу здороваться с тобой, директор Кушкаллаев. Потому что я забыл надеть перчатки - сказал он. И продолжал:
- Ты, Кушкаллаев, сегодня же мобилизуй учеников на хлопковое поле "Ягана". (Ягана - оставить 2 стебля хлопчатника, выдернув лишние кусты, посеянные в ячейки. Это очень тяжёлая работа особенно для детей) Пусть они занимаются полезным трудом. Зачем им учиться? Все равно они не станут учеными. Эвон сколько ученых и профессоров идут на базар, продают семечки, штучные сигареты и жвачки. Некоторые торгуют женским бельём. Чтобы они тоже не стали такими, надо гонять и заставлять всех этих ублюдков работать. Если мы их вовремя не остановим, то они могут поступить в университеты и, глядишь , начнут выпяливать свои косые глаза на наши кресла. Давай, мобилизуй!Не то я с одного удара сломаю тебе челюсть! - сказал Бужуров.
- Хорошо, домла! (домла - преподаватель) Сделаем так, как Вы сказали - низко кланяясь, пробормотал дрожащим голосом директор Кушкаллаев.
Но, когда высокие гости уехали, он резко выпрямился и принял позу гуся.
- Я надеюсь, балат, все слышали, что сказал уважаемый товарищ Бужуров, балат?! - спросил он, глядя краем глаза на учителя.
- Да, товарищ Кушкаллаев - ответили с рабской покорностью учителя.
- Тогда, вперед, балат, козлы, пока я одним ударом не сломал, балат, одному из вас ребро, балат!Вы меня знаете, балат, я в юности, балат, подпольно занимался джю дитсу!Убю, балат, всех!Бегом! Шевелись нах! - кричал директор Кушкаллаев.
- Мы построили школьников и пошли на хлопковые поля. Они шли как военнопленные после долгих сражений. Я время от времени пинал Базарова под задницу, которая висела у него как рюкзак.
- Давай, шевелись! Подтянись, кому говорю?! - кричал я. Базаров ускорял шаги, остерегаясь и испуганно глядя на меня.
Мы шли долго по грунтовой дороге, как стадо буйволов, которые перебираются к новым пастбищам во время засухи в долинах Серенгетти. По дороге Базаров поднял руку, желая задать мне вопрос.
- Чего ты руку поднимаешь?! Я же не сказал "хенды хох!"! Если хочешь сходить по нужде, лучше не спрашивай у меня разрешения. Все равно не разрешу, даже тогда, когда ты наложишь в штаны! Потому что нет тебе никакого доверия! - сказал я.
Тогда Базаров подошел ко мне и положил деньги в карман моих ватных брюк.
- Учитель, это не взятка, а просто знак уважения - сказал он.
Я быстро вынул деньги, которые он положил в мой карман, и навел их на солнце. Так я тщательно проверял их, настоявшие ли они или фальшивые. Нет, они оказались настоящими. О, взятка, оказывается, очень странная вещь. Мое отношение к Базарову резко изменилась. Он начал казаться мне очень неплохим человеком.
- Ты, Базаров... это... прости, если можешь. Иногда я сам себя боюсь. Когда я злюсь, я не узнаю даже своего отчима - сказал я, кладя деньги обратно в карман свои ватных брюк.
- Я не в обиде, учитель. Это жизнь, и в жизни случается всякое - сказал Базаров.
- Да, ты прав - сказал я.