Плотный, краснощёкий Дик Аллисон смотрел на Пола без особого любопытства.
— Добрый вечер… Ричард, — Пол протянул ему руку искренно и сердечно. — Хотите дружить со мной?
— Конечно, Пол! — весело ответил Дик. — Хотите посмотреть ручного оппосума? У нас есть.
— Совсем ручного? А чем вы его кормите?
— Рубленым яйцом. Так сбегаем, посмотрим?
— Конечно!
Они побежали по тёмной аллее. Пол вежливо бежал сзади, стараясь не обгонять пыхтящего отпрыска Аллисонов.
Оппосум и в самом деле был совсем ручной. Он с удовольствием съел из рук Пола — страшного чужеземца! — ванильный сухарик.
— А есть у тебя пони, Дик? — блестя глазами, спросил Пол.
Дик даже обиделся. Разумеется, у него есть пони. Папа всегда говорит, что джентльмен не может существовать без собственной лошади.
— А какой он масти?
— Гнедой. Его тоже можно посмотреть, пожалуйста…
Сбегали на конюшни, пони и в самом деле был гнедой.
Пол сразу увидел, что Панчо лучше, но из вежливости не сказал это Дику и похвалил гнедого, деловито уминавшего корм.
— У нас в парке недурные качели, — небрежно сказал Дик. — Хочешь, сбегаем?
Они помчались в парк. Взошла луна, мягкий свет облил молоком неподвижную листву. На площадке, где висели качели и торчали столбы «гигантских шагов», мелькали светлые платьица, слышались смех и взвизгивания.
— Долой с качелей, Мэй! — закричал Дик. — Качели не для девчонок! Идём, Пол…
Пол стоял неподвижно. От качелей отделились три белые девичьи фигурки. Средняя, повыше ростом, подошла к мальчикам совсем близко. В тринадцать лет Мэй Аллисон была тонка, как ивовый прутик. Серебряный свет обливал её косы и большеглазое, серьёзное лицо. Оно глядело на Пола в упор, сверху вниз, вопросительно и немного надменно. У Пола перехватило горло.
— Я… я Пол. Пол Морфи… — залепетал он, чувствуя, как заливает лицо огненная волна. Он шаркнул ногой и поклонился.
— Здравствуйте, мистер Морфи. — Она говорила совсем как взрослая, спокойно и важно. Пол мгновенно ощутил себя семилетним. — Я Мэй Аллисон, а это Кэт Джонсон и Маргрет Холл, мои подруги…
Фигурки чинно присели, одна фыркнула довольно явственно.
— Мы увидимся за ужином, мистер Морфи… — Мэй метнула на виновную презрительный взгляд. Пол поклонился ещё раз. Никакие силы не заставили бы его раскрыть рот.
Светлые фигурки давно растаяли в сумраке аллеи, а он всё ещё стоял, глядя им вслед.
— Иди сюда, Пол, помоги мне подтянуть верёвки, заворчал Дик. — Можно подумать, ты никогда не видал девчонок!
Девчонок? Таким словом назвать серебряное чудо, мелькнувшее перед ним на одно неповторимое мгновение!
— У меня есть младшая сестрёнка Эллен, — нерешительно сказал Пол. Честное слово, — он всей душой любил восьмилетнюю Эллен, любил её, пожалуй, даже больше, чем своего Панчо. Но разве она вселяла в него этот восторг, этот священный трепет…
— Все девчонки одинаковы! — важно сказал Дик. — Ты мне поможешь или я должен работать один?
Он сопел. Пол послушно двинулся на помощь. Оцепенение прошло, волна непонятной радости качала его на высоком гребне.
Качели взлетали с громким скрипом. Ещё… Ещё… Выше!
Сильными толчками, сгибая и разгибая колени, раскачивал Пол тяжёлую доску. Выше, выше!.. Посеребренные луной верхушки деревьев мелькали в глазах светящимся колесом.
Ещё выше! Ещё!
— Тише, Пол! — орал побелевший Дик. — Останови! Не надо так сильно, мы перевернёмся.
Но Пол не слушал его. Ещё выше — к этой полной луне, к ласковым звёздам!..
— Тормози! Останови, Пол, я не могу больше, мне плохо… — Голос Дика звучал так отчаянно, что Пол очнулся и начал тормозить. Всё тише скрипели верёвки. Стоп!
Пол соскочил на землю и помог слезть Дику. Круглые щёки Дика побелели, глаза были выпучены.
— Никогда больше не буду я с тобой качаться! — сказал он, переводя дух. — Ты, наверное, сумасшедший!
— Прости меня, Дик! — Пол был очень огорчён, и ему вовсе не хотелось огорчать Дика. — Прости меня, пожалуйста, я больше не буду…
— Нескоро я приду теперь на качели! — буркнул Дик, и мальчики медленно пошли к дому. На веранде накрывали столы к ужину, гости рассыпались по дорожкам, на всех скамейках слышались смех и голоса.
— Читали вы «Памелу», милочка? — прощебетали справа. — Ах, мистер Ричардсон — такой великий писатель!
— Контракт подписан, мистер Броун! — хрипло торжествовал кто-то на скамейке за жасминовым кустом. — Контракт подписан, и отвертеться от него невозможно!