— О чём ты, Алонзо? — недоумённо спросила она.
— Неужели они не видят, к чему ведут страну? — с горечью сказал судья. — Скажи мне, Телли, как можно быть таким слепцом?
Из-за чёрных кустов на дорожку выдвинулась высокая фигура.
— Прекрасный вечер, миссис Морфи! — сказал голос Джеральда Аллисона.
— Конечно, мистер Аллисон, вечер очень удался.
— Я говорил о погоде, — коротко засмеялся Аллисон. — Судья, можете вы уделить мне три минуты?
— Сейчас? — изумился судья.
— Всего один вопрос. Миссис Морфи извинит нас на одно мгновение?
— Разумеется, мистер Аллисон! — Она торопливо пошла вперёд и остановилась. — Уже поздно, Алонзо. Я поищу Пола, пора ехать домой…
Чёрное платье растаяло во мраке.
— Хорошую сигару, судья? — любезно предложил плантатор. — Присядемте на минутку…
Они курили молча, сидя рядышком на узкой скамейке. Светлым облачком плыл дым, сигары горели во тьме, словно глаза хищника, притаившегося в засаде.
Судья терпеливо ждал. Правый глаз зверя разгорелся ярче и описал дугу.
— Я прямой человек, судья, — мягко сказал Аллисон. — Скажите мне, когда у вас пойдёт дело «Джонс против Грина»? Мне хотелось бы знать это.
— «Джонс против Грина»?
— Да.
Наступила тишина, второй огонёк опустился. Зверь припал к земле.
— В понедельник, — тихо сказал судья.
— Хорошо, в понедельник. Судья, мне хотелось бы, чтобы Грин выиграл это дело… Ведь он прав во многом.
— Да? — безразлично спросил судья. — А мне кажется, что у Грина мало шансов, закон не на его стороне.
— И всё же он должен выиграть. Мне это нужно, судья. Так нужно, что я не пожалел бы пяти тысяч…
Огонёк пролетел по воздуху и рассыпался искрами, ударяясь о древесный ствол.
— Пожалуй, мне пора идти. — Грузная фигура поднялась со скамейки.
— Десять тысяч, — сказал окривевший зверь. Стало так тихо, что слышны были два дыхания.
— Я давно знал, что вы подлец, Аллисон, — тихо сказал судья. — Но я считал вас умнее. Вы хотели купить меня?
Вторая дуга прочертилась и рассыпалась в чёрной траве. Зверь ослеп. Аллисон засмеялся.
— А если я пошутил?.. Назовите вашу цену, неподкупный Катон.
— Цены нет, — сказал судья. — Уйдите, Аллисон, прошу вас… У меня больное сердце.
— Подумайте хорошенько, — мрачно погрозил плантатор.
— Я вас не боюсь. — Грузная фигура опустилась на скамью. — Уйдите, Аллисон, я не хочу умереть в вашем доме.
— Отлично, мистер Морфи! — весело сказал Аллисон. — Но вы ещё вспомните о сегодняшнем дне… Высокая фигура быстро двинулась по дорожке. Судья притянул к себе ветку и схватил губами мокрый от росы лист.
Старую леди Аллисон давно увели в дом.
В её огромном кресле сидела, поджав под себя ноги, Мэй.
Отяжелевший Дик подрёмывал на низкой скамеечке, а Пол стоял перед креслом. Он жестикулировал, глаза его горели чёрным огнём, голос взлетал и срывался.
— Это были настоящие войны, мисс Мэй, — с ружьями и пушками! А праздники — вот такие, как сегодня, — длились по целому месяцу, подумать только, мисс Мэй! А один джентльмен проиграл за ночь плантацию с тысячью человек! Его звали Давенпорт, молодой Давенпорт…
— Это был мой родственник, Пол, — тихо сказала Мэй.
— Ваш родственник?
— Да. Моя мама — она давно умерла, Пол, — мою маму звали до замужества Джэйн Давенпорт.
— Да, да, конечно! — забормотал Пол. — Вы похожи на него, мисс Мэй… Те же волосы и глаза, и вы такая же красивая, как он…
— Вы видели его портрет, Пол?
— Нет, не портрет…
Пол запутался. Он хотел сказать, что отлично знает молодого Давенпорта, убитого пятьдесят лет назад. Он много раз видел его во сне и может рассказать все подробности. Но как объяснить всё это Мэй? Подошла миссис Тельсид.
— Прощайся, Пол. Мы едем домой. До свиданья, мисс Мэй и Дикки.
— До свиданья, мисс Мэй.
Как заставить себя отпустить эти тонкие пальцы?
— Идём же, Пол! — повторила мать.
— До свиданья, Дикки, — грустно сказал Пол. — Мне было так чудесно… До свиданья, мисс Мэй. Я… я буду иногда приезжать к вам, хорошо?
Он круто повернулся и побежал за миссис Тельсид.
— Парень со странностями, — сказал солидно Дик. — По-моему, Мэй, он тоже в тебя влюбился.
— Ты глуп, Дик! — Мэй вспыхнула, выпрямилась и гордо спустилась в сад.
— Ох, эти мне девчонки! — потянулся Дик, зевнул во весь рот и отправился спать.
Мэй тихо шла по опустевшему саду. От воды тянуло ночной свежестью, китайские фонарики догорели. Праздник кончился.