Священник повернул лошадь на правую дорогу. Судья подхлестнул свою лошадку и поехал в город. Когда он подъехал к своей камере, никто не вышел ему навстречу. Тяжёлый замок висел на дверях. Что это могло значить? Ну и задаст он головомойку Питерсу и его полисменам! Кряхтя, судья слез и отпер мокрый, успевший заржаветь замок. Он сел к столу и задумался.
Это золото, о котором говорил отец Амброз… Немало крови прольётся там, на реке Сакраменто. Вся нечисть обоих континентов слетится на золотой звон. Любопытно, очень любопытно. Пожалуй, лет пятнадцать назад он и сам не усидел бы на месте, поехал бы взглянуть на золотую лихорадку поближе…
Дверь хлопнула. Вбежал горбатенький Питерс, бледный и дрожащий от возбуждения.
— Судья Морфи, сэр! — заговорил он, жадно хватая ртом воздух. — Я с вами покончил, сэр! Я больше не служу клерком в судебной камере, нет, сэр, не служу!
— Что это значит, Питерс? — спросил судья.
— Я свободный человек, сэр! — взвизгнул Питерс. — Никто не может заставить меня работать! Я уезжаю наконец! Могу я уехать или должен просить у вас разрешения?..
В комнату боком вдвинулся полисмен О'Хара.
— Что с Питерсом, О'Хара? — спросил судья. — Он пьян или взбесился?
— Не смейте оскорблять меня, сударь! — закричал горбун. — Я больше не служу у вас, и я уезжаю!
— Мистер Питерс уезжает, ваша честь! — насмешливо сказал полисмен. — Я полагаю, мистер Питере едет в Калифорнию.
— Да! Да будьте вы прокляты! Вы ещё попомните Питерса! Я уезжаю в Калифорнию и вернусь богатым человеком!..
Он выбежал, бешено хлопнув дверью. Наступила тишина.
— Он погибнет, О'Хара, — грустно сказал судья.
— По всей вероятности, ваша честь. Какие шансы могут быть у такой мелюзги…
— А где Мэлони?
— Уехал в Калифорнию, ваша честь.
— Так. Весь город помешался. А вы, О'Хара, вы не едете в Калифорнию?
— Я стар и тяжел, ваша честь. Вот будь я помоложе…
— Спасибо и на этом. Видимо, священник был прав. Но это ничего не меняет. Подыщите мне другого клерка, О'Хара.
— Слушаю, ваша честь.
— Запомните мои слова, О'Хара. Это не имеет значения, ибо ничего не меняет, но я скажу вам: это начало конца.
— Конца чего, ваша честь?
— Конца Юга. Центр перемещается. Вам понятно, О'Хара?
— Нет, ваша честь.
— Возможно, это и лучше. Можете идти, О'Хара. Судья остался один и зашагал по пыльной камере.
Половицы скрипели и стонали под ногами. Жизнь проходила мимо, как пароход мимо рыбачьей лодки. Шли часы, а он всё шагал.
Перед обедом в камеру вошёл Джереми Хорн.
— Доброе утро, судья Морфи! — Обвисшее лицо приветливо улыбалось.
— Что скажете, Хорн? — Судья был подчёркнуто сух, он терпеть не мог маклера.
— Пустяковое дельце, судья. С Горячих Ключей бежало четверо негров.
— Какое вам до этого дело, Хорн? Горячие Ключи принадлежат, насколько я знаю, Джеральду Аллисону…
— Это поместье действительно принадлежало мистеру Аллисону, судья, — вздохнул маклер. — Но пути господни неисповедимы. Теперь Горячие Ключи принадлежат мне, Джереми-Джошуа Хорну.
— Что такое? Вы шутите, Хорн?
— Вот купчая, судья. Собственно говоря, моё полное имя — Джэкоб-Джереми-Джошуа ван дер Хорн, судья. Я принадлежу к старинному голландскому роду негоциантов… Так вот, судья, из этого поместья бежало четверо негров. Мне нужен приказ об аресте, и немедленно. Иначе негров переправят на Север по проклятой «подземной железной дороге».
— Вы отлично знаете, Хорн, что по законам штата Луизиана для поимки беглого негра приказа об аресте не требуется.
— Не горячитесь, судья. Мы знаем, что у вас мягкое сердце, а вы должностное лицо штата, сэр. Неграм устроил побег аболиционист[5] из Новой Англии по имени Джон Робинсон. Приказ об аресте нужен мне для него. Судья на минуту задумался.
— Нет, Хорн, — сказал он решительно. — Не дам я вам приказа об аресте. Против этого человека у меня нет ничего, кроме вашего слова.
— Слово моё кое-что значит в этом городе! — улыбнулся маклер.
— Нет, Хорн, — судья встал со стула. — Ловите негров, это ваше право. Но для ареста белого человека нужны доказательства, а у вас их нет. Принесите доказательства, и я подпишу приказ.
— Сожалею, судья, очень сожалею. Возможно, мистер Робинсон и сам поблагодарил бы вас за приказ об аресте…
Маклер направился к двери.
— Минутку, Хорн! — окликнул его судья. — Скажите, что вы думаете о золотой лихорадке?
— Бог мой, судья! — усмехнулся маклер. — Не всё ли мне равно? Для умного человека золото рассыпано повсюду, надо лишь уметь подбирать его во славу божью!
5
Аболиционистами называли убеждённых противников рабства, которые задолго до войны 1861–1865 годов вступили с рабством в открытую борьбу. Организации аболиционистов в северных штатах направляли на Юг своих эмиссаров, организовывавших побеги рабов. Цепь лиц, сочувствовавших аболиционистам, организовала «подпольную железную дорогу». Негров кормили, прятали и постепенно переправляли на Север. В противовес этим людям южане-плантаторы организовали «милицию», перехватывавшую беглых негров в пути. Также широко насаждалась и поощрялась «частная инициатива». Отдельные люди, подобные карчам, о которых говорится дальше, сделали своей профессией ловлю беглых рабов.