«So! s'ist ein Wunderkind? — подумал Левенталь. — Как это скучно. А я-то мечтал о хорошем партнёре! Ну что ж, делать нечего…»
Он сел и протянул Полу руку.
— Садитесь, мой маленький друг!
Пол весь дрожал от обиды, он готов был заплакать и броситься вон из комнаты. К счастью, Левенталь сделал первый ход.
Пол сел на стул и ответил. Страх, волнение, обида, даже роза в кармане — всё разом исчезло. Остались только доска и живые, упругие, хитрые фигуры.
Левенталь избрал известный Полу дебют, но на седьмом ходу сыграл не по книжке.
— Курить только на улице, джентльмены! — грозно закричал судья Морфи, и зрители покорно загасили трубки и сигары.
Пол думал. А что, если отказаться от предложенной жертвы пешки? Ведь ладьи будут стоять чудесно, и слон прицелится на белого короля… Не лучше ли пожертвовать пешку самому, чтобы дать простор своим фигурам?
Левенталь взял пешку и защитился от прямых угроз, но фигуры чёрных нависли над королевским флангом.
— Вперёд, Луизиана! — восторженно взвизгнул кто-то.
На крикуна зашикали и выставили его на воздух.
Эрнест был бледен. Судья сердито жевал погасшую сигару.
Стояла мёртвая тишина, все глаза были прикованы к доске.
Пол осторожно перевёл на королевский фланг ферзя. Левенталь защитился конём. Ах так! Пол напряжённо склонился над доской. Конечно, коня можно побить ладьёй, но тогда у белых будут промежуточные шахи ферзем, которые позволят им защититься.
Нет, надо отойти королём, угрожая жертвой качества. Белым придётся непременно защищать коня конём, а мы… мы будем тогда продолжать атаку!
Пол отошёл королём в угол. Почти не думая, Левенталь сыграл не конём, как ожидал Пол, а слоном. Сердце Пола чуть не остановилось. Неужели он рассчитал неверно?! Не спешить, только не спешить! Проверим ещё раз. Жертва качества вскрывает королевскую позицию. Затем следует жертва слона, ферзь врывается с шахом. Можно форсировать ничью, но этого мало, разумеется мало… Должно быть другое продолжение, белый король оголён и беззащитен. Конечно, вот оно! Два шаха, усиливающих позицию ферзя, — и следует заключительный манёвр второй ладьи, манёвр, ведущий к мату… Проверить ещё раз! Да, всё правильно!
Пол побил коня ладьёй. Левенталь дёрнулся, поднял глаза, внимательно посмотрел на Пола и снова уставился на доску. Спустя минуту он нехотя взял пешкой ладью. Пол с шахом ударил пешку слоном. Левенталь криво улыбнулся и смешал шахматы.
Тишина взорвалась, как бомба. Люди орали, били в ладоши, топали ногами. Дядя Эрнест обнимал и целовал Пола, кто-то изо всех сил хлопал по плечу сияющего судью, тщетно стараясь перекричать шум.
— Джентльмены! Игра не кончена, джентльмены! — надрывался долговязый судья Мик.
— Да, я прошу реванша, — поспешно расставляя шахматы, сказал Левенталь.
Больше половины зрителей вышло на воздух: рассчитываться за пари. Стало тихо, судья Морфи взял стул и уселся рядом с играющими. Во второй партии потрясённый поражением венгр сделал грубую ошибку на восьмом ходу. Нервно засмеявшись, он смешал шахматы.
— Я крайне утомлён дорогой, — сказал он сухо. — И мне кажется, эту партию можно не считать…
— Конечно, её не надо считать, мистер Левенталь! — с готовностью согласился Пол.
— Но мы, может быть, сыграем третью партию? — почти умоляюще сказал Левенталь, и снова Пол согласился.
Третья партия продолжалась более трёх часов, и Левенталь играл её в турнирную силу, с полным напряжением.
Глубокой ночью партия закончилась вничью.
Левенталь встал, бородка его дрожала. Он церемонно пожал Полу руку.
— Мистер Морфи, я надеюсь дожить до того дня, когда вы станете чемпионом мира!
Он неловко поцеловал Пола в щёку, приподнял шляпу и вышел из зала. Его проводили молчанием.
Потом они ехали домой. Луна молочным светом заливала дорогу. Судья улыбался. Эрнест болтал без умолку, толстая пачка денег оттопыривала карман его сюртука.
Пол дремал. Он очень устал. Чудо свершилось, всё остальное было где-то далеко. Из коляски его вынесли на руках.
Ночью волшебный корабль, привёзший его из Европы счастливым победителем, причалил на Лебяжьих Прудах Джеральда Аллисона.
Год закончился необыкновенно быстро, с фантастической скоростью. Вновь пришла зима, всё было, как всегда, а Пол уезжал. Эдуард уже был в колледже, Эллен тихо плакала на террасе.
Чемоданы были сложены, негры запрягали лошадей молча, без обычного весёлого гама, словно собираясь на похороны.
Пол сидел на террасе вместе с матерью, выслушивая последние наставления.