Пол возобновил одинокие прогулки, чтение, занятия астрономией и алхимией. Он сильно тосковал, и лишь долгие разговоры с библиотекарем отцом Пьером несколько смягчали эту тоску.
И продолжалось это почти пять лет.
VIII
Пол окончил колледж Сен-Жозеф в октябре 1854 года с наивысшими отличиями. Выданный ему аттестат был туго набит похвалами, особо отмечались его память, способности к языкам и изящной словесности.
Его провожали домой с торжеством. На протяжении ряда поколений именем Пола Морфи клялись не только резвые «поросята», но и умудрённые жизненным опытом «быки».
На прощание отец-ректор подарил каждому выпускнику по роскошному евангелию. Пола он отозвал в сторонку и заменил евангелие Цезаревыми «Записками о галльской войне» на латинском языке, в чудесном кожаном переплёте.
Гордости от всего этого Полу не хватило даже на дорогу.
Он приехал и сразу увидел, что дома плохо, что светлое и радостное течение жизни нарушено непоправимо.
Отец больше не служил, его судейская карьера закончилась бесславной отставкой. Эта преждевременная отставка (судье было всего пятьдесят семь лет) была вызвана конфликтом с высшими юридическими властями штата. Алонзо Морфи не дал себя согнуть. Он ушёл, но сохранил свою точку зрения.
Всеобщее уважение осталось при нём. Бывший судья был избран почётным председателем национального банка Луизианы и попечителем городской больницы «Чарити». Но всё это мало его радовало. Обрюзгший и сразу постаревший, Алонзо Морфи целыми днями сидел на террасе своего загородного домика, а в большом доме на Роял-стрит появлялся только по необходимости.
Долгими часами Алонзо Морфи следил за полётом птиц.
Иногда он поднимался, записывал несколько строк в толстую кожаную тетрадь и опять садился на место.
Всем командовала мать, её худые руки властно вели одряхлевший семейный корабль. К старости она стала деспотичной и нетерпимой, прежняя религиозность начинала переходить в ханжество. Казалось, одна только любовь к музыке, неистребимая и могучая, сохранилась в ней от облика прежней Тельсид — Луизы.
Она вела дом мелочно и крикливо, ссорилась со слугами и угрожала рабам продажей на плантации.
Эбенезер умер, конюхом и кучером стал Джимми. Салли плакала почти беспрестанно.
Дядя Эрнест окончил, наконец, университет и открыл адвокатскую контору на Севере, в штате Иллинойс.
Пол долго не мог привыкнуть, прийти в себя. Когда он жил в Спрингхилле, дом казался ему совсем другим. Жалость к родителям терзала его, как телесная боль, но выхода он не видел.
Катились неприметные, безрадостные месяцы.
Выезжать на Панчо казалось теперь Полу неприличным, пришлось занять верховую лошадь у соседей-плантаторов. Судья перестал ездить верхом, тучность одолевала его.
Дважды Пол получал письма от Мэй, а однажды встретил её в коляске возле старого моста. Мэй очень похорошела и стала совсем взрослой. Рядом с её коляской ехал верхом рыжий Реджи Эллингтон. Пол вздрогнул, поклонился издали и круто повернул лошадь. Он скакал домой и думал о том, как вызовет Эллингтона на дуэль и застрелит как собаку. Никого ещё не ненавидел он с такой силой.
Ночью он не спал, а утром получил от Мэй письмо, ласковое и милое, как обычно. Она спрашивала, почему он не подъехал, увидев её катающейся с Реджи.
Пол не знал, что ему делать. Днём его позвала мать, был длинный, тяжёлый для обоих разговор. На этот раз миссис Тельсид не удалось удержаться от слёз. Зато решение было принято.
Через несколько дней Пол написал Мэй отчаянное письмо, уехал в город и записался на юридический факультет луизианского университета. В те времена не существовало ещё ни твёрдых программ, ни обязательного посещения лекций. Надо было лишь сдавать зачёты и экзамены по множеству предметов, но никого не интересовали сроки их сдачи.
И тут Пол показал себя. Впервые в жизни он работал по-настоящему, мозг его въедался в книги, как кислота. Профессора демонстрировали его друг другу как любопытнейший феномен.
Пол прошёл пятилетний курс за два года. Он стал университетской знаменитостью, даже не заметив этого.
Старый немец Христиан Розелиус, профессор римского права, заявил публично, что за сорок лет преподавания он ещё не встречал такого студента. Известные законоведы судья Теодор Мак-Калеб и Альфред Хэннен, у которых также учился Пол, предсказывали ему блестящую юридическую карьеру.