Один за другим сдавал он досрочно экзамены, и к лету 1856 года с ними было покончено. Полу было присвоено звание «учёного адвоката и юриста». В дипломе значилось, что «Пол Чарлз Морфи, эсквайр, имеет право практиковать в качестве адвоката на всей территории Соединённых Штатов»… но никаких реальных прав этот диплом Полу не давал. Оставалась последняя, но неизбежная формальность — церемония «допущения в суд». Это было всего лишь посвящение в адвокатское сословие, пустая традиция, однако подвергнуться ей мог лишь человек, достигший гражданского совершеннолетия, то есть двадцати одного года, а Полу недавно только исполнилось двадцать лет, надо было ждать около года…
Убедившись в обязательности этой церемонии, Пол со вздохом записался помощником в контору присяжного стряпчего Джарвиса. Джарвис занимался преимущественно делами, связанными с недвижимой собственностью и разделом наследств. Пол рассчитывал получить у него необходимую практику, но дел оказалось до смешного мало. И тогда в летние месяцы 1856 года в шахматную комнату биржевой конторы на Роял-стрит стал регулярно заходить по воскресеньям бледный, изящный, невысокий юноша.
Он играл несколько партий, никогда не проигрывая ни одной, вежливо благодарил партнёра и исчезал до следующего воскресенья. Лишь лучшие игроки города — Руссо, братья Перрэн, старый Стэнли, судья Мик — отваживались играть с ним, но выиграть не удавалось никому. Ничья была событием, о котором говорили несколько дней. И ни с одним из товарищей-шахматистов этот странный юноша не считал нужным сойтись поближе. Он был безупречно вежлив, но, вместе с тем, холоден и недоступен.
В сентябре, когда начала спадать жара, Пол поехал в усадьбу. Он ехал домой как победитель. Дядя Эрнест ехал с Севера специально для встречи с ним.
Встреча прошла сердечно и весело. Спустя несколько дней они сидели на террасе втроём — два брата Морфи и юный Пол, ныне учёный адвокат. Старшие курили. Кудри Эрнеста сильно поредели, он потолстел. Дела адвокатской конторы в Иллинойсе шли совсем неплохо.
— Принеси-ка ружьё, Пол, — лениво сказал Эрнест.
Куры кудахтали, собирая цыплят. Рыжий маленький ястреб кружил невысоко, высматривая и прицеливаясь.
Пол принёс из дома старый дробовик, но ястреб успел скрыться.
— У меня было любопытное дело, Алонзо, — Эрнест затянулся сигарой. — По закону 1821 года о размежевании земель один мой клиент потерпел серьёзный убыток…
— Это возможно, дядя Эрнест, — вставил Пол. — Только это закон не 1821 года, а 1827. Ты спутал даты.
Эрнест поперхнулся дымом, судья засмеялся. Эрнест Морфи, присяжный адвокат, посмотрел на Пола и ушёл в кабинет брата. Через минуту он вынес толстенный, переплетённый в коленкор гражданский кодекс Луизианы и принялся листать его.
— Ты не там ищешь, дядя Эрнест, — с места сказал Пол, — ищи на 814-й странице, вслед за поправкой Кинга и оговоркой Милларда…
— Тысяча чертей! — Эрнест захлопнул книгу, и пылинки заплясали в солнечном луче. — Ты что, хочешь уверить меня, что знаешь кодекс наизусть?
Пол кивнул, судья беззвучно смеялся, трясясь оплывшим телом.
— Ну хорошо, — зловеще сказал Эрнест. — Попробуем!
Он открыл кодекс наугад. Пол ответил. Восемь раз начинал Эрнест новый параграф — и восемь раз Пол без запинки заканчивал его[6].
— Хватит! — сердито сказал, наконец, Эрнест. — Тебе надо выступать в цирке, Пол, ты упустил своё призвание!
Он вышел. Пол улыбался, судья вытер заслезившиеся от смеха глаза.
— Зачем тебе ехать куда-то, как уехал Эрнест, Пол? — спросил судья. — Разве ты не мог бы через год открыть свою контору где-нибудь поблизости? Я отдал бы тебе свою юридическую библиотеку, Эдуарду она не понадобится.
Старший брат вступил членом в известную маклерскую контору по торговле хлопком и быстро шёл в гору. Разумеется, крупный вступительный взнос уплатил за него судья.
— Конечно, я так и сделаю, папа. Я немного подучусь у Джарвиса, приеду домой и начну работать самостоятельно. Адвокату везде найдётся работа.
— Мне хотелось бы дожить до этого, — тихо сказал судья.
— Не говори глупостей, папа! — нетерпеливо ответил Пол. Во дворе раздался пронзительный куриный вопль.
Пол схватил ружьё, но поздно: ястреб стремительно уходил в высоту, в когтях его бился жёлтенький цыплёнок.
— Вот так, — вздохнул судья. — Именно так и делают они все. Эти Грины, Хорны и Аллисоны…
Пол вскочил.
— Я прошу не говорить плохо об Аллисонах, папа, — сказал он натянуто. — Я… я рассчитываю жениться на мисс Мэй… Со временем, конечно…
6
По свидетельству племянницы Пола, миссис Реджины Морфи Вуатье, Пол устраивал такие демонстрации неоднократно.