Тут я на радость для себя вспоминаю о пистолете. Ничего другого не остается. Достаю его… осторожно, чтобы не сорваться в штопор… Снимаю с предохранителя… Прицеливаюсь. Как раз между широко расставленных ног вижу в метрах ста хищную боеголовку, которая заслоняет остальной корпус, летящей следом угрозы для моей жизни и жизней тех, кто остался там, у незнакомого поселка, на безымянной высоте ждать подмоги… Ведь – а что если я не дойду? Что если я пропаду? Что станется с ними? С больными?.. Выстрел. Еще один… И еще один… Взрыв… и высрел из моего кишечно-реактивного дула. Пистолет, вырывается из моих рук, я срываюсь, в «бочку», в «кобру», в штопор и в другие фигуры высшего пилотажа, но лечу не вниз, а куда-то сам не знаю куда.
Все запрыгало, замелькало вокруг. Глаза фото-фиксируют мои руки, ноги, птиц… все это на фоне опять же гор, солнца, неба… шумит Арагва подо мною… мне грустно и светло… О! А вот и наша база! Точно! За ущельем вижу огромное скопление техники, людей, невзрачные здания и серые армейские палатки. Ура! Теперь понятно куда лететь.
Я успокоился, и, выбрав правильное направление, снова выпустил часть газов для ускорения и коррекции курса.
Если б Королёв и фон Браун могли бы знать, что когда-нибудь на планете Земля родится и взрастёт такое чудо как Нахим Павлов – они, может быть, и не стали мучиться, изобретая мне альтернативу – реактивный двигатель. Ведь подумать только, как много, трудно и долго им пришлось думать только для того, чтобы сотворить из металла нечто похожее на меня живого из плоти крови? Ну а, сколько с их изобретением возни? Сборочный цех, диагностика, испытания, обслуживание! А расход топлива? Ну а стоимость изделия, наконец?..
Мои мысли принялись бродить по уголкам не самого умного на свете мозга. Оно и понятно… Осознав свою уникальность и пользу которую могу принести людям… оставленным в чужом грозном селенье, тем что ждут когда их гонец Нахим Павлов вернётся с подмогой – я успокоился… Лечу верным курсом, передо мной (не то что за мной!) чистый воздух, а подо мной (не то что за мной!) прекрасный вид… Вон – окруженные воротником облаков целеустремленные, как только что сбитая мной ракета, вершины гор, вон – бурная река, продирается сквозь скалистые берега, вон – притаились на каменных с чахлой зеленью склонах, редкие посёлки мирных грозных жителей, вон – на пастбище белыми бугорками посеяны овцы (то есть – бараны), а рядом с ними одинокий черный чабан… а за чабаном в кустах, люди… вооруженные, кажись…
И вот по мне, уже почти перемахнувшему через горную гряду, опять из «зеленки» начали стрелять. Пули загудели рядом со мной.
Я приметил то место, откуда велся не самый прицельный огонь по воздушной цели, то есть по моей персоне. Ух, и надоели они мне. Вот сейчас бы войти в пике и нырнуть на грозных злодеев, что палят в воздух не по воробьям! Не понимают, дураки, что могут попасть в страшную, смертельную для всего живого, в том числе и для них, бомбу, то есть в меня.
Восторг камикадзе самоотверженным адреналином опьянил мое сердце. Мне уже не хотелось ничего кроме смертельного падения. Рухнуть, уничтожить врага, показать грозным недругам, что не только среди них есть шахиды! Шах и мат им!
«Ха! Ха! Ха!» – донесется с небес и отзовется эхом в горах мой демонический голос, когда все закончится. Красиво!
Но что-то меня остановило… Инстинкт самосохранения? Нет. Пожалуй, нет…
Странно, но в этот момент я испугался… не за себя, а за гражданское мирное население. Ведь если мне суждено разбиться в лепешку, остаться мокрым местом на камнях, вся моя начинка ворвется в окружающую среду и вызовет массовые отравления. Эффект будет подобен атаке оружием массового уничтожения. Тогда весь регион придется объявить зоной экологического бедствия и срочно принимать меры к эвакуации местных жителей.
Хотя, возможно, такое развитие событий могло бы стать оптимальным выходом из политического тупика, в котором уже много лет находятся все противоборствующие стороны. Придумал же «Отец всех народов и мудрый учитель» жестокий, но одновременно и гуманный способ не допустить партизанского движения некоторых чем-то или кем-то ущемленных, обделенных и обиженных этнических групп нашего огромного, многонационального государства. В большой семье всегда существует недолюбленный заморыш, почти всеми забитый и отвергнутый. Гениальный геноцид того или иного народа (или народности) в виде высылки неблагонадежного нацменьшинства подальше от родных мест, с одной стороны позволял не убивать их всех, ибо это невозможно – всегда кто-то остается, а с другой – экономить боеприпасы, а значит, государственную копейку.