Переселение, согласно Дарвинистской теории естественного отбора, стимулировало закалку и развитие не погибших от трудностей переезда и обустройства на новом месте. Да – выживали сильнейшие. В новоявленной зоне постоянного места жительства они уже не могли безобразничать и прятаться за, с детства знакомым, кустиком или камушком грозя автоматом или гранатометом. Да и спрятать оружие тоже особо не где: соседи – люди незнакомые и даже иногда враждебные. Опять же пристанище у переселенцев новое и убогое, не то, что в родных краях, в родных горах. Поэтому процесс борьбы за выживание продолжался. Местные жители не всегда приветливо встречают, пусть и не по своей воле, но пришлых, чужих, да к тому же еще и грозных людей
Короче, трудности, взваленные «Отцом народов» на плечи невезучих народов-пасынков, не только усмирили их, но и помогли им стать сильнее и умнее (на какое-то время). Опять же спасли много ни в чем неповинных жизней, которые могли пострадать в результате повстанческой войны, не дай Бог такой случиться! Не на что жаловаться…
Тьфу – ты – ну – ты!..
Откуда, что взялось и почему всплыло сейчас вдруг у меня мозгу?
Всю эту белеберду в мою память напихал пожилой учитель истории, когда я ходил в школу. Он был старый коммунист и не пропускал ни одной манифестации или митинга, организованного его партией, по какому бы поводу они не проводились. Он любил вождей ушедших времён, преданной любовью некрофила. Мечтал о реванше. И готовил, как он сам говаривал, всем демократам мину замедленного действия. При этих словах всегда ласково, с мокрыми от слёз умиления глазами, смотрел на нас, на своих учеников из города химиков… то есть – химикатов. Пусть и не самых умных детишек в стране! Ведь наши головы, опять же судя по его словам, были набиты не мозгами, а ватой! Но зато эта вата впитывала вливаемое в неё не хуже каких-нибудь там памперсов…
И вот теперь, как хорошо выученный урок, мне на ум приходят его взгляды на политическое устройство и переустройство системы управления. Простые решения усложненных национальных вопросов…
Однако если наше правительство и наш горячо любимый президент никого без нужды не вынуждают стать вынужденным переселенцем, значит, не считают данный выход выходом, значит помогать им в данном направлении не целесообразно. Да и не мне с заторможенным моим умом разбираться в столь сложных проблемах. Я существо приземленное. Мне бы сейчас удачно приземлиться. Вот что главное!
Сделав вывод о вредности заражения окрестностей продуктами моего распада и полураспада, я решил не повторять подвиг Гастелло. В прямой кишке еще осталось немного газов. Их должно было хватить для мягкой посадки.
Тикают секунды. Приближается мать-земля… И… И!..
Я подлетаю, почти падаю перед блокпостом нашей базы. Шум выпущенных последних моих метеорных ветров и всё… Всё как-то неловко получилось… Сказалось отсутствие опыта. Поставить правильно ноги не удалось… Это ведь не с парашютом прыгать – можно случайно и обжечься! Они, ноги мои, подкосились, и я совершил не совсем мягкую посадку на мягкое место. Самые последние остатки отравленного воздуха тут же вырвались из кишок, со звуком вполне обычным, хоть и не приличным для обычных людей. Поднимая пыль, моя фигура неуклюже попрыгала этим самым мягким местом по земле, словно резиновый мячик и, наконец, остановилась. Всё. Кишечник был пуст.
Два бойца, два товарища наблюдавшие за моей посадкой поверили своим глазам. Они уже давно ничему не удивлялись и стреляли без предупреждения во всё, что двигалось перед их прицелами. Но тут им помешала поднятая в воздух пыль. Они решили не спешить – ведь пыль скоро осядет. Приготовились. Как всегда, поспорили-забились, кто попадет первым… и уже было сквозь серую пелену, в проступающий силуэт решили выпустить каждый по короткой очереди, как… вдруг услышали речь, а в речи нечто такое, чего от боевиков не услышишь никогда. Нет, не русский говор без акцента. И не мат. Матерятся на территории бывшей империи все без исключения, все дети разных народов. Бойцы услыхали, как я сначала чертыхнулся! и тут же воскликнул: «Ну, слава Богу! Кажись, добрался!» Что-то щелкнуло в их мозгу, пробило запыленное сознание, сработал там какой-то предохранитель. Каждый из них сразу понял: грозные чужие – здесь так не выражаются! Во-первых – у бородачей нет Бога – они верят в какого-то Аллаха, а во-вторых – и чёрта у них нет тоже, а есть какой-то шайтан. И самое главное: употреблять два настолько взаимоисключающих понятия, не привязывая их к конкретному повествованию, а так просто восклицать всуе, могут только наши люди…