— Новости будут, — оживляется больная.
— Не в рюмку заглядывать? — разочарованно спрашивает врач.
— Нет, матушка, новости.
— Жаль. Хорошо бы.
Врач смеется, больная слабо улыбается.
— Анна Павловна, — просит больная, — оставьте дома, я вам вывяжу шарф.
Врач улыбается.
— Мало воротничка, шарф предлагаешь. Нет, голубушка, я до тех пор тебя поманежу, пока не посулишь мне связать платье.
— Куда ее в больницу, — ворчит старуха соседка, — только зря мучить.
— Без разговоров, — не на шутку сердится врач. — Проследите, Петр Васильевич, чтобы больную сейчас же увезли.
У крыльца дома стоит машина. Андрей Ильич и Сухов вернулись и привезли Самсона Ивановича. Анна Павловна просит их подождать, у нее не все сделано, кое–что не доведено до конца.
За околицей под сенью риги собрались сестры и санитарки, санитарные посты, несколько колхозников и колхозниц. Одни сидят на земле, другие полулежат, отдыхают. Ждут врача и тем временем обсуждают последние новости. Парень с русыми кудрями и повязкой красного креста горячо убеждает ту самую Евдокию, которая третью неделю детям головы не моет.
— Сами посты выбирали, а не подчиняетесь им.
— Я тебя не выбирала, — подмигивает соседке бойкая бабенка, — нечего кляузы разводить.
Парень даже привстал от обиды:
— Какая кляуза, ведь это санитарное предупреждение.
— Правильно, — вставляет подоспевшая Анна Павловна, — а ты, Евдокия, не права. У меня с тобой будет большой разговор. Теперь, — обращается она к остальным, — обсудим сегодняшние результаты. В селе много хорошего, но и скверное есть. Плохо, что колодцы без крышек, бани не ремонтируются. Составлю акт, а там не пеняйте. В остальном ничего, смело можно с кем угодно соревноваться. Попросим колхоз провести конкурс на чистую избу. Пусть выделит премию в сто трудодней или путевку в санаторий лучшей хозяйке села. Согласны?
— Чего еще спрашивать, — не терпится пареньку с русыми волосами, — пора стать культурными. Нечего, как деды, жить в грязи.
Евдокия в долгу не остается, она награждает его презрительным взглядом:
— За собой приглядел бы, портки вон ползут. Нечего в чужие горшки залезать.
— Наше село, — говорит бригадир, степенный колхозник, поглаживая жидкую бороденку и скобкой подрезанные волосы на голове, — все одно, что проселочная дорога зимой. Снежком ее присыплет, она и бела, красива. Выглянет солнце, пригреет — и выступит на дорожке навоз. А мы метлами его прочь… Все в наших руках.
— Значит, порешили? — спрашивает врач.
Ей кивают головой: порешили.
Когда Анна Павловна села в машину, Андрей Ильич и Самсон Иванович все еще беседовали о диссертации и о предстоящем докладе в институте.
— Через два дня, — закончил Сорокин, — вы приезжаете к нам. Послушаем вас на конференции врачей, обсудим и дадим вам возможность у нас поработать.
Рад был с вами познакомиться, спасибо за ваши интересные мысли, не может быть, чтобы они прошли бесследно для науки.
Машина остановилась у дома врача. Елена Петровна пожала руку Ванину и хотела также попрощаться с Анной Павловной, но та решительно отказалась.
— Сегодня исполнился год со дня нашей свадьбы, — попеременно обращаясь к Андрею Ильичу и его жене, сказала она, — неужели вы не пообедаете с нами?
— У нас по этому случаю, — поддержал ее Самсон Иванович, — первоклассный обед. Яков Гаврилович вам позавидует. Уж он оценил бы наши маринованные грибки и по такому случаю сказал бы что–нибудь острое. Не пойму я тебя, дружок, — мысленно обращаясь к отсутствующему другу, с печалью в голосе проговорил Ванин, — на таком деле сидишь, такие сражения между раковой болезнью и организмом наблюдаешь, борьбу, можно сказать, не на жизнь, а на смерть, чего, казалось бы, еще? Нет, подай ему еще футбол…
Анна Павловна тем временем увлекла с собой Елену Петровну, и, благодаря их дружным усилиям, на столе появилась закуска, запахло жареным и печеным. Когда бокалы наполнились вином, Самсон Иванович предупредил гостей, что предстоящий обед — плод его руководства, изготовлением же занималась жена. Было бы справедливо, чтобы присутствующие, воздавая должное строителю, не забывали и о зодчем.
Обед прошел оживленно, много говорили о вине, о вкусных блюдах и больше всего о грибах. Хозяйка утверждала, что секрет их изготовления принадлежит мужу, он настаивал на том, что «слово без дел мертво», не будь искусства Анны Павловны, чудесный рецепт никому не принес бы пользы.