Доклады в институте проводились часто. Будущие диссертанты и ученые, приезжающие сюда готовить работу, могли поделиться своими планами и найти себе сторонников, а иногда помощников. На доклад Самсона Ивановича пришли многие, хотя никто не ждал чего–то особенного. Предубеждение аудитории основывалось на том, что Ванина в институте не знали и единственный, кто без меры восхищался им, был Сухов — человек молодой и темпераментный. Появление Самсона Ивановича на трибуне не изменило сложившегося против него предубеждения. Он говорил просто, слишком внятно и ясно. Аудитория, склонная простые понятия усложнять иностранной терминологией и вольно обращаться с латинской и греческой лексикой, не могла проникнуться интересом к речи, пересыпанной народными оборотами. Тут — в научной среде — господствовали свои языковые законы: существительные могли превратиться в прилагательные, стать глаголами и, вставленные среди других, таких же искусственных слов, как бы приобрести этим большую значимость и вес. В этом удивительном наречии, где склоняются глаголы и спрягаются названия предметов, отечественное слово считалось неблагозвучным, и иностранное, обогатившись русскими приставками, заменяло его. Так, «мор» или «повальная болезнь» подменялись заморским существительным «эпидемия», а с помощью приставок это слово обращалось в глагол «проэпидемичивать».
Не пришлась многим по вкусу манера Ванина привлекать для примера факты из огородно–садовой практики. Такие слова, как «кила» деревьев или «капуста приказала долго жить», вызывали улыбку и смех. Не Понравилась привычка Ванина похлопывать рукой по трибуне, когда один длинный период сменялся другим. Внешний облик его, приятный и интересный для тех, кто ищет в лице отражение душевных движений, казался некоторым нарочитым, как и садово–огородный словарь.
Это и многое другое вызвало оживленную переписку между слушателями. Из рук в руки передавались записки. Те, кому они были адресованы, поднимались, чтобы жестом, гримасой или как–нибудь иначе сообщить свое впечатление о прочитанном.
Директор встал, призвал сотрудников к порядку и в конференц–зале успокоились.
— Я стал уже забывать о капустном раке и о тех мыслях, которые он вызвал у меня, — продолжал Ванин, — когда колхозный агроном обратил мое внимание на болезнь свекловицы, известную под названием рак свеклы. Любопытная это картина, надо вам сказать: сидит на ножке опухоль из того же теста, что и свекла, растет особняком из собственных клеток и тут же распадается. Вырастет с кулак, а свекла тем временем захиреет, погибнет, бедняжка, от самого настоящего рака. Перевил я кусочек болячки красной свеклы на желтую, и пошла на желтой расти красная опухоль.
«Как же так, — думаю я, — ткани опухоли у свеклы разрушаются, растут из себя и вовсе не за счет соседних тканей, все так же, как у человека. Неужели ученые не наблюдали рака свеклы?»
Снова я обратился к литературе, и случайно к другому автору. То, что я прочитал, непохоже было на то, что говорил первый, и даже противоречило ему. Неверно, поучал этот, что бактерия, вызывающая опухоль у растения, чужда человеческому и животному организму. Ее находили в опухоли женской груди и в раковых тканях мыши. Выделенная из организма больного грызуна и введенная в ткани подсолнечника, она поразила это растение злокачественной опухолью. Бактерию даже нашли и выделили из рака матки женщины. Когда этим возбудителем заразили пелларгонию, у растения образовалась опухоль. В организме рыбы бактерия вызвала саркому и, спустя пять месяцев после заражения, продолжала еще развиваться в брюшной жидкости рыбы. Родство между возбудителем болезни у растений и организмом позвоночного оказалось более близким, чем предполагалось.
Еще я узнал, — продолжал Ванин, — что рак у растения может возникнуть от тех же причин, что и у человека: от сконцентрированных солнечных и ультрафиолетовых лучей, действия дегтя, анилина, механических раздражений, инородных белков и некоторых паразитов. Эфир, приложенный к коре пелларгонни, приводит к появлению злокачественной опухоли на поверхности, а если нажать на первичный очаг болезни, то и в глубине тканей. Клетки опухоли растения продолжают выполнять свою природную деятельность: производить хлорофилл, волокно, подобно тому как клетки опухоли печени или щитовидной железы человека выделяют желчь и йод, куда бы их током крови ни занесло. Подавляя цветение у герани, рост опухоли усиливали, подобно тому как, подавляя беременность у женщины, этот рост замедляли.