Последними покинули ледовый лагерь комендант аэродрома Погосов и капитан погибшего парохода Воронин. Они прибыли на Большую землю на борту молоковской «голубой двойки».
После празднеств в честь окончания челюскинской эпопеи первые Герои вернулись к будничным делам. Трое из нас — Леваневский, Молоков и я — отправились в Арктику.
Мы навсегда «заболели» Севером и остались в полярной авиации. Это были годы, когда советская авиационная промышленность значительно шагнула вперед. Появились новые машины. Самолеты перестали быть «глухими» и «немыми»: их связало с землей радио. Пришло время больших перелетов.
В 1935 году Василий Сергеевич Молоков побывал там, где год назад произошла катастрофа с «Челюскиным».
Главное управление Северного морского пути приняло решение о большом перелете, основной целью которого являлось тщательное обследование льдов в районах, расположенных северо-западнее острова Врангеля и в проливе Лонга. По пути экипаж должен был изучить трассу Якутск — Алдан — Колыма. Весь этот рейс и обследования продолжались более двух с половиной месяцев. За это время самолет Молокова прошел в общей сложности около 40 тысяч километров, можно сказать, по расстоянию опоясал земной шар.
Выполняя эту работу, Молоков еще раз проявил присущие ему трезвость, расчет и отличную технику пилотирования. Задание было выполнено.
Следующий год ознаменовался новыми перелетами: Василий Сергеевич прошел над всей советской Арктикой, от самой восточной ее точки до западной. Перелет этот начался 22 июля 1936 года в Красноярске и проходил в тяжелых условиях. Собственно, то же самое претерпевали в своих полетах почти все наши полярные летчики. Погода на Севере не балует. Но все же бывают, так сказать, «привычные трудности», а бывают такие, что хоть кого поставят в тупик. Очень тяжелым был путь Молокова к Петропавловску-на-Камчатке. Сели у входа в бухту абсолютно вслепую, по расчетам штурмана Ритсланда. Появление самолета удивило местных жителей.
— Мы вас не ждали, — говорили они Молокову. — В такую погоду даже пароходы бросают якорь около ворот в море и ждут, пока разойдется туман. А вы, да еще на самолете, рискнули нарушить эту традицию и войти в бухту!
Но, пожалуй, самое большое и в то же время занимательное приключение этого перелета поджидало экипаж Василия Сергеевича у Командорских островов, курс на которые самолет взял у Петропавловска.
Стартовали в приличную погоду. Но не прошло и двух часов, как туман окутал все вокруг. Повернули обратно, но получили радиограмму, что садиться нельзя, город закрыт туманом, видимость нулевая. А дело шло к вечеру. Светлого времени — минут двадцать. Василий Сергеевич решил садиться на море. Самолет снижался в сплошной белой вате. Молоков попросил Ритсланда и бортмеханика Побежимова следить, когда покажется вода.
Туман был настолько густой, что члены экипажа почти не видели друг друга. Василий Сергеевич потом вспоминал:
— Альтиметр остановился на нуле, а воды нет. Как узнать, что делается там, внизу, на море? Как оно встретит нас — гостеприимным штилем или сильным накатом — неизвестно. Воды по-прежнему не видно. Размышлять некогда, стал полого планировать, щупая поверхность лодкой. Наконец почувствовал, что хвост задел воду. Садились по ветру. Самолет, ветер и волна шли в одну сторону, но сели хорошо, — закончил Молоков рассказ об этой ма́стерской посадке.
А дальше началось самое интересное. Превратили самолет в пароход и в течение семи часов, до рассвета, рулили к берегу в тумане. Потом определили глубину и бросили якорь. Утром услышали голоса. Подошли рыбаки. Оказалось, что «ошвартовались» в маленькой бухточке, прямо в сетях у рыбаков. Изумлению жителей островка не было границ. Когда экипаж и пассажиры сошли на берег, рыбаки все время гонялись за летевшим вместе с Молоковым писателем Борисом Горбатовым. Он был в кожаном пальто, шлеме, и жители приняли его за летчика. Они все допытывались у Горбатова, что это за приборы стоят на самолете, благодаря которым машина смогла сесть ночью, в туман, с предельной точностью в такую маленькую бухту.
В этом перелете Василий Сергеевич демонстрировал свое высокое мастерство не единожды. У мыса Шмидта среди льдов он посадил машину на один-единственный кусочек чистой воды. И на обратном пути, пролетев на морской машине над большой сухопутной территорией, Молоков блестяще финишировал на Москве-реке, у гранитных трибун Парка культуры и отдыха. За этот перелет Василий Сергеевич был награжден орденом Ленина.