Выбрать главу

Я попробую описать все насколько можно подробно. Я никогда раньше не видел всех этелов. До того я знал этелов Зуалера и Энета. Кранки вообще не носят усов и бород, хотя не скажу, чтобы этим добром их природа обделила. Бороду и усы носил только этел Арнахиар, в память своего предка Анайта Длиннобородого. Его сын бешеный Анэрна носил роскошные длинные усы, свисавшие на грудь. Второй его сын, Аэргат, стоял вне круга, а младшего, Аэнрэга, вообще не было здесь — он считался еще слишком юным.

Этел Зуалер по праву старшего заговорил первым. Мой господин мрачно слушал его слова. Лицо его было злым и решительным.

— Видно, близятся гневные времена, — говорил старый этел. — Мы все дальше отступаем от Заветов Фэгрэна и теряем то, что он добыл ради нас. Я знаю, что многие поговаривают о том, что пора бы забыть старое. Другие же за это готовы карать. Кто бы ни был прав — мы на пороге смуты. Горько мне. И потому я осмелился сам нарушить древний обычай и собрать вас раньше срока, дабы выяснить в чем дело и что нам делать.

— Решение совета не будет законным, — сказал один из законников, — Совет собран не в срок.

— Такое бывало, — отозвался Ниррах из этелрину Ульэреха. — Сам Фэгрэн выступил в поход на Эханар не дожидаясь дня майаранти-лунн. И одержал победу.

Законник молча поклонился, признавая правоту Нирраха. Этот этелрину Ульэреха был известен изворотливостью своего ума. Молодой этел Ульэрех весело подмигнул родичу. Заговорил Арнахиар. Это был непримиримый сторонник Заветов и его многие поддерживали. Правда, говорил он чересчур пылко, а кранки этого не любят.

— Верны слова твои, господин мой этел Зуалер! Мы катимся в пропасть! И все из-за того, что забываем старое! Где наша слава? Где наши города? Мы становимся ранти! Мы теряем право на Имна-Шолль и все из-за того, что кое-кто из этелрину считает, что он умнее самого Фэгрэна! Да, я о тебе говорю, Эмрэг-кранки! И о тебе, Ульэрех! И о тебе, Энет!

Мой господин только мрачно улыбнулся. Он ждал, пока Арнахиар выскажется до конца. Энет сидел молча, со спокойным непроницаемым лицом. Ульэрех вызывающе усмехался, разлегшись на камнях.

— А я говорю — мы должны вернуться к обычаям старины! Тогда мы не смотрели сквозь пальцы на нарушителей заветов! Мы изгоняли их! А тех, кто пытался совращать других, убивали как бешеных волков, безо всякой пощады!

— Так-то блюститель Заветов говорит о священных волках! — крикнула с места Эмрэн. — А вдруг, этел, ты сам оскорбляешь старые наши обычаи, отсюда и все зло?

Девчонка нагло, вызывающе усмехалась. Она явно готовилась отстаивать свой выбор и бросалась в драку уже сейчас. Я понимал ее — она загодя ненавидела и Арнахиара, и Анэрну, и всех его братцев. Хотя Аэргат, на мой взгляд, резко отличался от отца и брата. Сдержанный, скрытный, со взглядом очень умным и каким-то пугающим, он стоял вне круга и пристально смотрел на происходящее. Лицо его было бесстрастно.

— Женщина, как ты смеешь…

— Идущая-в-Ночи, — мягко поправила его Эмрэн. — И если ты так горячо ратуешь за старые обычаи, так не забывай — наш орден почитал сам Фэгрэн и считался с ним. И вспомни, что он говорил о женщинах инетани. Или ты считаешь себя мудрее Фэгрэна? А, может, господин этел Арнахиар желает сохранить из старых обычаев только те, что удобны ему? И не надо оскорблять волков — они не любят прощать… — оскалилась Эмрэн. Эмрэг-кранки опустил голову, пряча улыбку.

— Кто бы говорил об обычае! — взорвался старший сын Арнахиара Анэрна. — Разве не ты опозорила свой род, избрав ранти?

— А чем я его опозорила, скажи на милость? — вскинула голову Эмрэн. — Разве это не древний обычай? Я в своем праве.

Ким закусил губу. Я подумал, что он сейчас кого-нибудь пришибет.

— Это обычай инетани! Он не касается чужаков!

— В Законе говорится о том, что я могу избрать себе мужчину. А какого он будет народа, об этом закон молчит. Надеюсь, ты не сомневаешься в том, что Ким мужчина и сможет любому укоротить язык?