В этот раз бригада печников приехала аж из Владимирской губернии. Завершив первый этап ремонта – были удалены кирпичи, требовавшие замены, почти весь свод, бригада пустилась во все тяжкие. В окрестных селах нашлось уж слишком много ценителей их нетрадиционной для северной Украины манеры класть печи. Печники были нарасхват, а настоятелю обещали завершить дело, как говорится, вот-вот.
Обойдя территорию монастыря и выслушав пояснения настоятеля, бископ задумался. В Киеве все выглядело как-то иначе. Там казалось, что надо приехать, грозно рыкнуть, построить всех причастных к этому ремонту, заставить их шевелиться, а потом регулярно повторять эту процедуру в промежутках между посещениями местных достопримечательностей и усадеб наиболее зажиточных фермеров. В финансовую отчетность бископ вникать не собирался, справедливо понимая, что ничем хорошим это все равно не кончится. А тут и строить некого, а давать накачку и так затюканному настоятелю было явно бесполезно.
"– И что, собственно говоря, мы имеем? – подумал он про себя. – Ворота починили. Стены вокруг монастыря, конечно, здорово ободраны. Но стоят. Нигде не падают. Ну, наведут марафет, побелят. И что? Чистенько, но все равно бедненько, мощи нет – не крепость! Так, забор. У благостного вокруг официальной резиденции и то помощнее будет. Значит, что? Надо делать упор на другое. Историчность. Триста лет стоят. Еще шведов видели. Что тут было при шведах и какого цвета были флажки на пиках у местных казаков – другой вопрос, но Полтава! Петр! Имперские традиции! Главное, чтобы действительно не рухнули не вовремя.
Но, – он поглядел на настоятеля, – у этого не рухнут. Плечом подопрет, но удержит. Так что внешний облик сохраняем как дань и память о нашей славной истории.
А внутри… Что у них там в братских корпусах – никому не важно. Трапезную надо в порядок привести, если еще не сделали. Вдруг приедет кто. С коммуникациями это они молодцы – не дай Бог прорвет не во время. Снаружи храм выглядит достойно. Чувствуется пригляд. Тоже хорошо. Так что там с печью?"
– Ты вот что, отец настоятель, – строго нахмурившись произнес бископ, – ты бригадира этих печников ко мне приведи сегодня же. Скажи из самого Киева приехали, чтобы с ним поговорить!
– Постараюсь, владыко, – игумен старался звучать уверенно, но получалось у него плохо. – Искать его уже послал братьев, надеюсь найдут. Уж больно удачно они голландки кладут, народ в очереди стоит, да и оплата сразу – из рук в руки. А у нас, известно, по ведомости, да по завершении работ. Аванс, правда, мы им заплатили по приезде.
– Поспешил, отец, поспешил, с такими строго надо, – если уж денежная тема оказалась затронута, то бископу было что сказать. – А еще хорошо бы с них процентов 30 гонорара как пожертвование получить. Вам же еще иконостас реставрировать наверняка предстоит.
– Как это? – удивился игумен. – Это уж кто сколько даст или требы закажет.
"– Провинция!" – подумал про себя бископ, но от комментариев воздержался. Он сам не так давно приехал в Киев, но полагал, что провинциалов от киевлян отличает не место жительства, а способ мышления.
Келья, в которой его разместили, заставила еще раз вспомнить добрым тихим словом тех, кто сосватал ему эту поездочку. Судя по блюдам, подаваемых в трапезной, игумен монастырского устава придерживался всерьез, и бископу еще больше взгрустнулось. Пришлось переодеться в штатское, самому садиться за руль и ехать в ближайший городок. Как говорится, частный визит. Инкогнито. Без всякой помпы и звона колоколов. Решение оказалось правильным. Все же украинская кухня в провинции была еще не слишком испорчена европейскими изысками. Полегчало. Заодно осмотрел окрестности. Душа отдыхала, но где печники?
Старший бригады печников появился в монастыре на пятый день, когда терпение бископа уже практически иссякло. В бурной киевской жизни он быстро отвык от монастырского устава, и если ежедневные поездки по окрестностям еще как-то мирили его со скудной монастырской кухней, то участвовать во всех службах было уже несколько обременительно. А иначе не получалось. Игумен был настолько любезен, что каждый раз перед службой заходил за ним сам или присылал кого-нибудь из уважаемых монахов. Так что душа просила встречи с бригадиром.