"И расценки за венчание растут", – про себя подумал бископ, но вслух сказал совсем другое:
– Интересная картина получается, фактически этим опытом вы не только объединили селян и горожан, но и национальную границу преодолели. Это, друзья мои, уже высокая политика. А не попробовать ли нам на основе ваших двух приходов создать как-бы пограничное благочиние?
От такого решения настоятели обалдели, и в глазах их застыл невысказанный вопрос, а главой-то нового благочиния кто из нас станет?
Бископ его прочитал, мысленно усмехнулся, и ответил по-своему:
– Дело новое, серьезное. Доложу благостному, на его решение.
Настоятелям осталось только согласиться.
Благословил на дорогу их бископ с самым теплым чувством. Свой кандидат у него, конечно, был. Идея пограничных благочиний сама по себе была крайне интересной. Ясно, что они войдут именно в городскую епархию, которой напрямую управлял благостный. А вот губернский митрополит иногда вел себя уж слишком независимо, и благостный точно не забудет, кто придумал подрезать ему крылья.
Но, главное, не это.
Рушник цветов флага! Надо сделать так, чтобы Конституция на инаугурации была накрыта именно таким рушником. Книги будет не видно, а в конце Верховный снимет рушник, откроет книгу и…
Теперь надо было "продать" эту идею гетманским протокольщикам с упором на символическое значение этого предмета: украинский рушник цветов триколора!
Последующие несколько дней бископ провел преимущественно в канцелярии Верховного гетмана. В результате он охрип, уже больше не мог смотреть на горилку и иные горячительные напитки, крепко потратился, раздал полдюжины обещаний о награждении церковными орденами, но добился своего. Трехцветный рушник стал частью инаугурационной церемонии. Он будет покрывать Конституцию, а во время выступления в конце церемонии Верховный, уже после принесения клятвы, откроет книгу и завершит свою речь эффектной цитатой из Конституции о благе народа как высшей цели деятельности власти в НКР. Все складывалось удачно.
Пока бископ мучался с рушником, благостный тоже не терял времени. В глубине души он был вовсе не уверен в правильности принятого плана, и оставлял себе возможность отменить его в самый последний момент, уже после того, как участникам церемонии торжественно явится Библия. Для себя он решил сначала увидеть выражение лица Верховного гетмана, заглянуть ему в глаза и душу, и тогда уже или ставить все на свое красноречие, или ограничиться констатацией явленного присутствующим чуда. Он твердо верил в свое умение глубоко прочувствовать сущность момента и общий настрой участников. Ранее, во всяком случае, интуиция его никогда не подводила.
Но благостный также хорошо помнил старое доброе правило: любой удачный экспромт доложен быть хорошо подготовлен. Некоторые необходимые шаги были предприняты. В его личном сейфе давно лежали тексты поправок в Конституцию НКР, которые фактически делали православие государственной религией, а Патриархию – своего рода четвертой, духовной властью в стране. Поправки эти носили самый общий характер, за ними должна была последовать обширная реформа законодательства. К этой работе пока никто не приступал. Проект поправок был выполнен в качестве сугубо теоретической составляющей одной из работ на соискание ученой степени кандидата богословия в Киевской духовной академии. В свое время никто и внимания не обратил на эту диссертацию, а ее автор даже и не подозревал, в результате каких сложных интриг была сформулирована тема его работы. Впрочем, автор специально был выбран из числа усердных, но не особо быстрых умом. К работе над проектами поправок в отраслевое законодательство, которые потребовались бы после изменения Конституции, благостный после длительного размышления решил даже не приступать – вероятность утечки информации была слишком велика. Впрочем, он не сомневался, что в Государственной Думе выстроится очередь желающих поучаствовать в этой работе как только станет ясно, что Верховный гетман сделал в своей политики крен в сторону клерикализма.
Но оставалась еще проблема взаимоотношений с другими религиозными конфессиями, и особенно наиболее влиятельными – мусульманами и "одесситами". Собственно, их отрицательная реакция была вполне предсказуема, но благостный отнюдь не считал это препятствие непреодолимым. Исламское население НКР компактно проживало преимущественно на северо-востоке страны, на границе с Урал-Сибом, и властям приходилось постоянно учитывать возможность как возникновения чисто сепаратистских тенденций, так и ухода этих районов к соседям. Чтобы не допустить этого власти НКР всячески поощряли переезд молодежи из мусульманских районов в традиционно славянские города страны на работу и учебу. А с мечетями там было не очень. Вот именно здесь-то благостный и видел возможность заручиться поддержкой мусульман: мол, придем во власть и вам поможем с городскими участками для строительства религиозных комплексов.