В целом задумка сработала. Встреча с верховным муфтием проходила остро. Пришлось даже несколько преувеличить, намекнув на прямую поддержку Верховным гетманом идеи православной государственности. Ну да ради такого дела небольшое лукавство Бог простит. Муфтий лояльность обещал, но торговался долго и упорно. В компенсационный список вошли и новые медрессе, и реформа финансового законодательства, допускающая мусульманский банкинг, и многое другое. На заключительном этапе речь шла уже о конкретных финансовых суммах в рамках "благотворительного спонсорства" отдельных проектов муфтия. Но все же договорились.
Трезво оценивая свои способности, благостный понимал, что переговоры с муфтием для него – предел. Пытаться таким же образом договориться с "одесситами" было бесполезно. Эти его самого купят с потрохами или выставят такой список будущих преференций, который ему просто не поднять. К тому же он догадывался, что пытливая "одесская" мысль уйдет очень далеко от банальных земельных или финансовых вопросов, а вдаваться в дебри темы объявления Одессы "вольным городом" (свободной торговой зоной) он был явно не готов. Пугать этих ребят погромами было тоже неразумно. Испугаешь, а тут тебе самому и прилетит. Оставалось надеяться, что в оставшиеся до церемонии дни информация до них дойти не успеет, а когда все случится, останется только развести руками, сославшись на неисповедимые пути Господа. Единственным преимуществом такого варианта было то, что обсуждение проблемы с "одесситами" будет проходить уже в ином формате – на своей стороне стола переговоров благостный видел при таком раскладе и Верховного гетмана.
Так и решил он пока пустить дело на самотек. В конце концов, в укреплении стабильности в стране "одесситы" были заинтересованы как никто другой. Поворчат, выторгуют себе что-нибудь и смирятся.
И это была первая ошибка благостного.
Исторически еврейское население НКР, которое он про себя называл "одесситами", можно было условно разделить на три большие группы. Первые две – местечковое и городское население западных губерний и жители больших городов – в общем-то, наверное, именно так бы и поступили. Планируемые государственные реформы всерьез не угрожали их интересам, а выдвинуть им какую-либо собственную альтернативу этим диаспорам было просто нереально. Правильнее было бы обозначить свои интересы – национальные и религиозные, не допустить возникновения новой черты оседлости и, вообще, поменьше привлекать к себе внимания, если уж страну опять качнуло в православие.
Не совсем так, однако, думали в Одессе. Даже формально "идти под православный крест" там были в принципе не готовы. С учетом абсолютного преобладания еврейского капитала во всех отраслях экономики "большой Одессы" (региона от Днестра до Николаева), национального состава населения, исторически присущих уроженцам Одессы внутреннего динамизма и творческой раскрепощенности это было совершенно неудивительно.
Не стоит даже говорить о том, что в определенных кругах жителей этого славного города уже давно с пристальным интересом наблюдали за происходящими в стране постепенными изменениями и особенно – в информационной сфере.
В конце концов, репортаж об открытии нового храма – это только репортаж от открытии храма, новость позитивная по определению. Но когда вся информация на госканалах, в той или иной степени касающаяся деятельности и жизни Церкви, приобретает исключительно позитивный характер – приходится задуматься. Аналогии с финансовыми пирамидами минувших десятилетий здесь совершенно неуместны, но принцип информационной работы тот же. Тем более, что с чувством меры у агитаторов традиционно было плоховато. Отсюда и рождались подлинные шедевры типа научно-популярного репортажа о нефизической природе благодатного огня. Кроме того, любили деятели церкви порассуждать с экрана о метафизике, таинственных полях, управляемых силой молитвы, а от их трактовки отдельных исторических событий профессиональным историкам становилось просто не по себе.