Сам феномен казачества в этот период был скорее уже историческим парадоксом. Хотя на некоторых традиционно "казачьих" окраинах национальные конфликты иногда еще и искрили, но пограничная стража справлялась с ситуацией самостоятельно. Исключение составляло только, пожалуй, Уральское казачье войско, фактически самостоятельно державшее границу УралСиба с туркменами. Астрахань, таким образом, становилась ближним тылом южно-уральских казаков. Население губернии – крестьяне, рыбаки, речники и аграрии – было от этого совсем не в восторге и предпочло бы отгородиться и от воинственных и не всегда покладистых казаков, и от их противников – кочевых туркмен и казахов. Собственно, пограничные стычки астраханцам не угрожали, но вот то, что казаки выбрали их город в качестве места проведения отпуска несколько напрягало. Процесс сброса напряжения не всегда удавалось сохранить в цивилизованных рамках. Военный синдром сказывался. Так что не один астраханец уже подумал про себя: "Да шли бы вы в… степь со своими казаками и кочевниками! Отгородиться бы от вас!". И совершенно не возникало похожих настроений в отношении соседей-волгарей из Саратова и Самары.
Но все это было на уровне мыслей про себя и кухонных разговоров с соседом до тех пор, пока в Астрахани не был назначен новый губернатор. В отступление от обычной практики призвания "варягов" он был из своих и происходил из семьи крупных рыбопромышленников. А рыбная отрасль в наше время – это не только вылов рыбы и переработка улова, но и рыборазведение. И в этом плане на Волге уже давно действовали как общие для всей реки законы и правила, так и единый союз рыбопроизводителей. В этом добром деле государственных границ вообще не существовало. Да и сбывалась астраханская рыбка преимущественно через торговые сети НКР.
Выйдя в губернаторы, вчерашний купец-рыбопромышленник продолжил мыслить категориями конкретными и очень скоро оценил подавляющую привязку своей губернии к НКР. Может бы этим дело и кончилось, если бы не его жена – кузина хорошо известного нам бископа. И особняк губернатора в астраханском кремле, и загородная резиденция в одном из красивейших мест в дельте Волги просто требовали демонстрации их близким родственникам из Одессы и Киева, которые до сих пор свысока поглядывали на жительницу провинциальной Астрахани, да еще и перешедшую в рыбное сословие.
Повод нашелся быстро. То ли юбилей свадьбы, то ли поминки общей двоюродной бабушки, но приглашения родственникам были направлены уже в конвертах губернской канцелярии. Совсем другой вид.
Праздник удался на славу. Сентябрь в Астрахани – чудесное время. Уже не жарко, но солнца достаточно, а в дельте небо закрывают стаи лебедей и розовых фламинго. Да и черная икра с рыбкой под водочку не последнее дело.
К вечеру, когда гости уже разошлись – кто отдыхать, а кто – продолжить начатое в более узкой компании, на балконе загородной резиденции в покойных креслах продолжали любопытный разговор губер и бископ.
– Что-то здесь неправильно, – губер немного размяк. Высокомерие родственников жены его всегда немного напрягало, и сегодня он впервые почувствовал в их словах и взглядах оттенок если и не уважения, то зависти. А это всегда приятно. – Где ты здесь видишь Сибирь? Да и до Уральских гор от нас…
– А что делать? – в приватных разговорах бископ предпочитал тон вполне светский, – до сих пор не решаемся произнести слово Россия. Вон как нас стукнуло 100 лет назад. Хотя знаешь, у нас сейчас с вашими такие разговоры пошли, что еще неясно, как повернется.
– Да называйте вы себя там как хотите, – в сердцах и совсем недипломатично брякнул бывший рыбопромышленник. – Волга – она и есть Волга, великая русская река, а мы на ней стоим и стоять будем вместе с вашими волгарями. А лучше бы – уж совсем вместе!
В другой ситуации бископ может быть и молвил бы что-нибудь промыслительное насчет Божьей воли, но уж больно хорошо балычок лег под коньячок. Мысли витали где-то высоко, парили можно сказать, в отрыве от реальности и повседневной действительности.
– И как ты себе это представляешь?
– Сделать все можно, было бы желание, – рыбопромышленник, напротив, мыслил конкретно, – глаза боятся, руки делают. – К тому же он неплохо знал, что его родственник-собеседник в Киеве вхож в самые высокие кабинеты. То, что он говорил сейчас, попахивало государственной изменой, но главным в его натуре все же была хватка делового и расчетливого бизнесмена, а то, что он видел вокруг себя, было уже давно неправильно.