Так что от церкви на заседании Учредительного собрания присутствовал уже бископ. С абсолютно серьезным видом он благословил участников, а затем и вознес хвалебную молитву после принятия ими решения об учреждении демократической республики Московия, повторяя про себя вечное: Вся власть от Бога! И хотя среди участников Учредительного собрания его пока мало кто знал, но первое впечатление было неплохим: молодой, энергичный, видно, что и интеллектом не обделен, взгляд светлый. Бископ прекрасно корреспондировался с новой московской администрацией.
Ну а через неделю новый министр экономики Московии уже обсуждал с коллегами из Питера и Омска условия присоединения его страны к их экономическому союзу. Кстати, что-то интересное началось и в Минске, но там действовали осторожнее, с оглядкой на западных соседей, от которых следовало ожидать чего угодно. Похоже, что будущее государство Белой Руси скорее стало бы склоняться ко вступлению в Балтийскую Федерацию. Уж с ней поляки точно не будут связываться.
А что же Киев?
Там все было нехорошо. Потеря доброй половины страны, а по населению – так и всех 60 % – переводила Новую Киевскую Русь совсем в иную весовую категорию европейских государств. К такому еще надо было привыкнуть.
Некоторые так и не смогли.
Первой реакцией Верховного на сообщения из Москвы была попытка поднять по тревоге войска военных округов, на территории которых произошел "бунт", и бросить их на восстановление "конституционного порядка". А уже затем подтянуть и войска с Юга. Это легко просчитывалось заранее людьми, хорошо знавшими его характер. Именно они и решили не вступать с ним в прямое противостояние, а пойти по пути "итальянской забастовки". И с приказами Верховного стало происходить что-то странное. Они то ли не доходили до исполнителей, то ли доходили в искаженном виде, то ли неправильно понимались. В результате войска на территории Московии благополучно остались в казармах и в свой срок принесли присягу новой республике. Кто не захотел – покинул ряды армии и благополучно уехал на юг. Никто никого не неволил. Кстати, именно этот постулат – абсолютная добровольность выбора своего будущего – обеспечил спокойный и безболезненный переход власти. В истории такое бывало не раз, а люди, которые все это затеяли, знали и ее тоже.
Ну, а если нет подготовленных плацдармов, аэродромов, военных складов, то некуда перебрасывать по воздуху и мобильные части из южных районов.
Так что каждый новый день все яснее рисовал Верховному безрадостную картину: эффективных военных средств воздействия на Московию у него не было. Как-то вечером он уже совсем был готов отдать приказ начальнику Генерального штаба двинуть на север армию, забыв про врагов на юге и западе, но кто-то в его окружении явно хорошо просчитывал ход мысли Верховного. Следующим утром как раз тот же начальник Генштаба доложил ему о брожении в армейских частях, где большая половина военнослужащих была как раз выходцами с территории Московии. Ну, и как, и зачем их туда посылать? Чтобы они перешли на сторону московских властей со всем своим оружием? А кто потом встретит поляков и турок на границах?
Переполнявшая его ярость отнюдь не мешала Верховному мыслить здраво. Да и вокруг он умел оглядываться, как бы его не упрекали в звездности и высокомерии.
И самое главное – не было никаких сигналов от тех, кто в свое время выбрал именно его из нескольких потенциальных кандидатов на его нынешний пост, поддержал на выборах, обозначил "красные линии", за которые ему не следовало заходить в своей политике. Это были очень осторожные и умные люди, им ни в коем случае не нужно было, чтобы общественность хотя бы заподозрила марионеточный характер верховной власти в государстве. За все 20 лет его правления они лишь пару раз немного подправляли политическую линию Верховного, и он как-то даже привык считать себя настоящим сувереном.
В последние дни Верховный все чаще вспоминал об этих людях. Ему даже хотелось, чтобы они опять появились на горизонте и подсказали правильный выход.
И тем не менее, он сразу не понял, о чем вдруг завел разговор во время очередного доклада генерал из внешней варты.
– Вам просили передать, Ваша светлость, что главное в нынешней ситуации – сохранить существующие экономические связи с территорией Московии. Военную риторику желательно постепенно сократить. Более того, нам надо надеть на себя образ цивилизованной европейской державы, которая признает право отдельных национальных территорий демократическим путем определять путь своего развития. Надо их признать, обменяться послами. Церковный раскол тоже ни к чему. Надо предупредить благостного, чтобы не вздумал предавать их анафеме. Мы все – русские люди, хотя диалекты могут быть и разными.