— Боже упаси! — перебил меня Карл. — Наш добрый знакомый Ионас Якобсон — глава еврейской общины Финляндии в годы войны, и даже коллега деда по правительству — просил моего старика позволить финским евреям шефство над советскими евреями из военнопленных. Тогда-то и узнал маршал о пленённых евреях. Замысел он, конечно же, одобрил: «Почему нет? — Предупредив, однако, о возможных сложностях. — Евреям община поможет, это хорошо. А не евреям? С не евреями как? Тотчас обида. Зависть тотчас. И юдофобская реакция тут как тут...»
«Она и без того цветет, — остудил его Якобсон, — мордуют евреев. Свои».
— «Вот видите. Потому, если опекать одних евреев, соберем-ка их в отдельные зоны — я распоряжусь, и с Богом!..»
Распорядился.
…Опыт «собирания евреев» был у него с 1909 года: по просьбе твоей мамы, — «владевшей вопросом», — он добился выделения для солдат – евреев — отдельных палат в Балтийских госпиталях. Сумел даже организовать «еврейский» лазарет в Вииппури, чтобы, — изолировав их, — уберечь, таким образом, от «улицы». «Неравнодушной» к ним, — скажем так, — из-за еврейских предпочтений в драматических событиях 1906 года (Когда в прибалтийских губерниях, – Финляндии, Эстляндии, Лифляндии и Курляндии, восставших против жестких действий Российской администрации, — евреи приняли сторону Царского правительства. Иначе говоря, пошли против своих соседей — титульных народов. С которыми до сих пор жили мирно)…
…Если всерьез: не понимаю до сегодня, почему дед фактически укрыл от возмездия в этих зонах и евреев-преступников? Тех, что до пленения, в подлейшей роли мародёров-«советизаторов», успели пограбить и залить кровью Восточную Польшу и Прибалтику?.. Не понимаю.
В связи с назойливыми попытками интересантов спровоцировать «прогрессивную общественность мира» на осуждение правительства Финляндии за «планы передачи евреев-военнопленных германским службам», — пугая её непрерывно повторяемым словосочетанием «еврейские зоны, еврейские зоны!», — я вспомнил слова старого приятеля дедушки. Тот сказал: Сталин, не мог примириться с тем, что Финляндия вышла из грязной (Второй мировой) войны не только не покорённой, не только не оккупированной, но и чистой! Никто не посмел предъявить ей обвинений! В том числе, даже в военном альянсе с гитлеровской Германией, которая де-юре была почти до самого конца войны ее союзницею. Раздосадован он был чрезвычайно: то было ещё одной, если на самой звонкой, пощёчиной кремлёвскому сидельцу. И, быть может, самый обширный излом конструкции его стареющего и рушащегося душевного равновесии. Излом, связанный неотделимо с тайными, сугубо личными обстоятельствами (На кои очень осторожно намекнул офицер Генерального Штаба Новик, — сперва, тайно, в дневнике, а спустя годы, – в скандальных эссе, опубликованных на станицах «толстых» московских журналов. «В России всё тайна — ничего не секрет». «Война не была объективной необходимостью. Это был личный каприз Сталина, вызванный неясными пока причинами». О причинах – ниже. О неясности самого каприза — внезапного и никак не мотивированного начала «Зимней войны». Акта спонтанного — вспышки истерического психоза, если точно. О которой, естественным образом, и «не был поставлен в известность даже Шапошников». (Мотивы её исследованы были накоротке и в повести автора «Густав и Катерина»). Хотя сотрудник ГРУ Новик мог бы о них знать, – «открытым текстом» — анекдотами, — разлетались они по кухням Москвы. И почему-то…связаны были с именем «известной всем строптивой старухи, не желавшей воздействовать на старика-любовника»…
Если бы поминавшаяся досада его возникла лишь в 1944 году...
Первых вождей советской России, — которая и построена-то была на германские деньги, — уже с самого начала существования — с 1917 года — ревниво бесила сама возможность подобного же германо-финского альянса. И только уже Сталин, придя к власти, понял, что финские здравомыслящие политики никогда не ориентировались на Германию. Ни в первые месяцы большевистской экспансии в Финляндию в начале 1918 года, ни, тем более, после прихода к власти в Берлине национал-социалистов. И здесь тоже решающее слово принадлежало опять же деду.
А события развивались, будто сами по себе. После первых своих «успехов» в Эстонии, Латвии и Литве, — «Сталин… ополоумел, что ли? Закусил удила — ему, как выражаются теперь, изменило чувство, реального. Он позволил себе, втянуться в антифинские провокации, потребовав ультимативно «незамедлительно вывести войска подальше (!) от советской границы на Карельском перешейке — на 20—25 километров... Он был уверен: стоит ему предъявить ультиматум, тем более начать боевые действия, как шантажируемый им Маннергейм поднимет руки. Чтобы наверняка сломать и добить окончательно старого финского маршала складывавшимися обстоятельствами», Куусинен был вызван в кремль и подмахнул Молотову... Договор о взаимопомощи и дружбе между СССР и... какой-то никому не известной Финляндской демократической республикой... 14 декабря 1939 года, СССР исключили из Лиги Наций. Сталин ответил, что это нелепое решение... вызывает ироническую улыбку и способно лишь оскандалить его незадачливых авторов. И, — чтобы, враз, ослепить и оглушить паршивую чухну, — а на самом деле, чтобы прийти в себя, — бросил 30 ноября 1939 года на Финляндию бомбардировочную авиацию и несколько армий! Отбомбившись по мирным городам и весям, советские войска на всём протяжении фронтов – от Финского залива до Баренцева моря – ввязались в тяжелые бои с… совершенно непонятно как, но неожиданно мастерски, выстроенной обороной маленькой страны. Причём, новый Мальбрук, — то ли от наглости, то ли от глупости «советников», — отвёл на всю финскую кампанию «от силы» 12 дней! (Реально же, только две недели потребовалось для того чтобы считанным — не разгромленным финнами — войсковым колоннам достичь внешних границ так называемого предполья (Ни на каких картах, — ни в натуре, якобы, — не просматривавшихся. И, для наступавших советских армад, не видимых). Это 32-42 километровая в глубину полоса инженерных заграждений и 30 рядов колючей проволоки. Это непреодолимые для людей и техники лесные завалы и гигантские противотанковые «волчьи ямы» глубиною до 10-14 метров, о которых наступавшие понятия не имели. И как преодолеть их не знали… (Имели, знали, оказалось! О том в тех же эссе, — а прежде, в своих же донесениях, хранящихся в Первых отделах всех армейских штабов, — рассказал тот же Новик. Офицер ГРУ Генштаба. «Исследовавший» злополучное предполье на местности!). «Все мы, работники оперативного отдела Ленинградского ВО, — пишет он, — пользовались так называемым Чёрным альбомом, в котором содержались все исчерпывающие данные по укреплениям — предпольным и Линии Маннергейма. В альбоме были фото, аэрофотоснимки и характеристики каждого ДОТа: толщина стенок, наката, вооружение и т.д., и передовых и главных укреплений Карельского перешейка. Позднее, уже работая в Разведупре, я опять видел этот Чёрный альбом. Он был и в штабах действующих войск на перешейке. Как же смели руководители правительства утверждать, что таких данных не было? Виновно в неудачных начальных действиях войск само правительство, и в первую очередь…лично Сталин!»