А Сарыкейнек тем временем развернула бурную деятельность: чистила, мыла, сметала пыль. Что ж, я мог гордиться. Моя будущая жена не только красива, но и хозяйственна, расторопна, заботлива по отношению к близким.
Эти приятные размышления прервал голос Сарыкейнек:
- Еще воды принеси!
Мои мысли не мешали рукам быть при деле. Незаметно для самого себя, увлеченный хозяйственным порывом Сарыкейнек, я наколол щепок, раздул самовар, разыскал валяющуюся среди дров трубу и приладил ее сверху самовара. Пламя разом вспыхнувших сухих щепок вырвалось из трубы, и самовар запел...
А Сарыкейнек тем временем, закончив уборку в комнате, стала протирать окна. Стекла на глазах светлели, и я, находясь в комнате, с каждым движением ее руки все отчетливее видел нависающие над окном ветви яблони, дворик, пса, сидящего в своем углу.
Я принес воды для мытья посуды. Тем временем чай поспел. Стол был накрыт. Сахар наколот с помощью железного топорика, не щипчиков, - так, по-старинному, здесь кололи сахар. Признаться, топорик для колки сахара я видел впервые, и сам, наверное, не догадался бы о его назначении, если бы не Сарыкейнек.
Дедушка Гадирхан открыл глаза и не без интереса наблюдал за нашими действиями.
- Тебе сладкий, дедушка?
Старик отрицательно покачал головой.
- Тогда, может, конфетку?
Старик ухмыльнулся, но только он хотел пошутить, как скрипнула дверь и в комнату вошла высокого роста старуха.
В вытянутых руках она несла полную тарелку. Остановившись у порога, старуха оглядела нас, затем прошла к столу, поставила тарелку и, обернувшись в сторону старика, который так и застыл с невысказанной шуткой на устах, произнесла глуховатым низким голосом:
- Как говаривал Молла Насреддин, будет улыбка - будет и здоровье. Не говорила ли я тебе вчера, ай Гадирхан, что дело идет на поправку?
- Представляешь, внучка мне конфет привезла. За-место лекарства! Это, старая, пелучше белой пыли на бумажках, которую принес вчера доктор! Что ты на это скажешь?! - Смех его, однако, тут же перешел в кашель. Пока он, держась за грудь, кашлял, старуха молча рассматривала Сарыкейнек.
- Это какая же внучка? - спросила она наконец.
- Дочка Саяд, - сказал старик.
- Саяд? Да ну! - От избытка чувств старуха всплеснула руками.- Детка, подойди поближе, посмотрю на тебя!
Сарыкейнек подошла, старуха повернула ее лицом к свету. И опять всплеснула руками:
- Саяд! Истинный бог, Саяд! Вылитая красавица мать...
И старуха поцеловала Сарыкейнек, прижала ее голову к своей впалой груди. Потом, отстранив от себя, оглядела еще раз. С ног до головы. Я заметил, что. на этот раз осмотр не совсем удовлетворил старушку, - видно, ей показалось, что ноги девушки недостаточно прикрыты короткой городской юбкой. Но старуха ничего не сказала по этому поводу. Посмотрела на меня.
- А это кто?
- А ты у него самого спроси, - рассмеялся старик.
- Этот парень мой жених, бабушка, - пояснила Сарыкейнек, но тут же густо покраснела под строгим взглядом старухи.
- То есть муж? - переспросила старуха.
- Нет, бабушка. Пока жених, - повторила еще раз Сарыкейнек и придвинулась ко мне ближе.
Старуха поджала губы, но опять ничего не сказала. Словно бы уже не замечая нас, она отвернулась и проворчала, адресуясь теперь к дедушке Гадирхану:
- Ну что, опять скажешь - аппетиту нет?! Я тебе пшена в молоке отварила вот! Похлебай, а то со вчерашнего дня во рту маковой росинки не было. Конфетами сыт не будешь!
Старик, приподнявшись на подушках, взял стакан чая и, прихлебывая, заговорил в паузах между глотками:
- Ты вот что, Гонча. . : Детей не кори.. . Времена другие... И одеваются сейчас не так... И замуж выходят по-другому.. .
- Это я вижу, многое изменилось, - обронила старуха и, обернувшись, глянула еще" раз на короткую юбку Сарыкейнек. - Спасибо, хоть деда не позабыла. . .
- Вот, вот! - подхватил старик. - Сам дед про нее забыл, а она, видишь. ..
- Не хватает еще, чтобы ты за ней гонялся. Пожилой человек, - парировала Гонча, покончив с созерцанием юбки и перескочив взглядом на меня. - Разыскать деда - ее долг.
- Пей, бабушка, - сказала Сарыкейнек, ставя перед ней стакан чая.
- Пей, Гонча, чай согревает. И в груди вроде легче делается, - сказал старик, шумно прихлебывая. - И чай хороший. Внучка привезла.
Дверь снова скрипнула, и в комнату вошли двое парней. Один из них высокий и белолицый - нес корзину с фруктами.
- Ну, как ты, дед? - с порога спросил он.
- Нить моей жизни все утончается, - ответил старик неожиданно цветистой фразой.
- Еще бы не утончалась, - вступил в разговор второй парень, худой и длинноволосый. - Лекарства не пьешь, с высокой температурой лезешь в водопад?
- В водопад? - удивленно переспросили мы с Сарыкейнек в один голос.
- Да, тут неподалеку, - пояснил длинноволосый, как выяснилось - врач. -Родники там сливаются и, срываясь с кручи, образуют водопад. Вода ледяная. . .
- И ты купаешься в этой воде? Больной? - Сарыкейнек с укоризной посмотрела на старика.
- Клин клином вышибают, детка. Народ привык обходиться без врачей, и слава богу.
- Ничего себе - средство, - хмыкнул врач.
- Тогда объясни ты, ученый человек, почему в народе испокон веков делают это? На свою погибель, да? Не-е-т, - сказал старик и назидательно поднял палец. - Народ знает, что делает.
- Современная медицина не отрицает народных средств, - заметил врач. - Но здесь немало предрассудков.
- Но, доктор, разве вы при высокой температуре не кладете на лоб больного пузырек со льдом? - поддержал Гадирхана второй молодой человек, как оказалось - председатель'колхоза.
- Вот-вот, - обрадовался его поддержке старик. Но тут же, возвращаясь, видимо, к каким-то давним спорам, обрушился и на него: - Медицину, я вижу, ты знаешь получше сельского хозяйства. Ну какой из тебя председатель, если ты до сих пор не организовал сбор лесных плодов? Ведь это же в колхозную кассу пойдет! - И, обернувшись к нам, старик пояснил: - Вокруг села сплошные леса, слава богу, не все еще успели вырубить. А в лесах чего только нет. Тут и дикий орех, и лечебные травы, и ягода всякая, и грибы. . . Правда, грибов у нас не едят, но ведь в городе... с руками оторвут! Вот я и говорю: дайте мне дюжину ослов, корзин побольше, несколько человек сборщиков... Расходы небольшие, зато пользы сколько! И лесу, и нам. - От этой длинной речи старик как-то сразу ослаб, откинулся в изнеможении на подушки и закрыл глаза. А председатель смущенно почесал за ухом и рассмеялся:
- Вот горяч, а! Сразу видно, у него температура!
- Он и без температуры чихвостит тебя в хвост и в гриву, - заметил врач, довольный тем, что разговор с медицины перешел на хозяйственные дела. - Хорошо еще, что старый Гадирхан не затеял разговор о разведении ослов...
- Ослиная ферма? - ухмыльнулся председатель.-> Да предложи я такое, меня же-засмеют!
- А когда ты на осле спускаешься вниз, в райцентр, над тобой кто-нибудь смеется?! Никто, - воспламенился снова старик. - Нет лучше животного в горах, чем длинноухий. А как неприхотлив - хочешь, неделю его не корми, выпусти пастись, сам себе пропитание найдет. Так скажи, почему не разводишь ослов? Хотя бы для нужд лесного хозяйства? Ведь там, где даже мотоцикл не про-, едет, осел пройдет!
- Ты бы, старый, съел пару ложек пшена, а? - вмешалась в разговор Гонча, желая, видимо, положить конец спорам. Но он отмахнулся от нее.
- Ну мы пошли, - сказал председатель, вставая.- А то при гостях ты нам все косточки перемоешь!
- Да какие ж они гости, - сказал дедушка. И только теперь представил нас:Это моя внучка, дочка покойной Саяд. А это ее жених. . .
- Очень приятно, - председатель пожал нам руки. - .Долго ли у нас пробудете?
- Посмотрим, - неопределенно ответил я.
- Если нужно что, к вашим услугам. Заходите вечерком в гости!