Все здесь удивительно напоминало знакомое мне управление жилищного хозяйства.
На этот раз, правда, как только я назвал себя, секретарша кивнула на дверь кабинета:
- Проходи...
..."Волга" Балаами оказалась вишневого цвета. Хромированная вдоль кузова и на капоте, с "рукой", раскачивающейся на заднем стекле. Я осмотрел ходовую часть, заглянул в мотор, проверил тормоза. Машина была в хорошем состоянии.
Ровно в пять, как и было сказано, я подал машину.
Балаами не заставил себя ждать (он и не походил на человека, который засиживается на службе). Холеный, надушенный, в светлом дорогом костюме и ярко-красном галстуке, он плюхнулся на заднее сиденье. Коротко приказал:
- Кондитерский магазин на Низами.
- А, извините, это где?
- Ба... Кажется, ты города не знаешь, приятель?
- Скоро узнаю.
- Ну-ну... Давай.
Начальник объяснил, как ехать, и, когда мы были у цели, извлек новенькую хрустящую пятидесятирублевку.
- Зайди в магазин. Скажи продавщице, есть там кудрявая такая блондиночка... скажи, чтобы дала торт. Свежий. И не забудь добавить - покупаю для Балаами, понял?
Я так и сделал.
Правда, имя Балаами я назвал не сразу (забыл!), но, когда назвал, продавщица тут же заменила торт.
- Привет Балаами, - сказала она, принимая чек и ловко перевязывая торт. Ты что, его новый шофер? Я сел в машину, положил торт на переднее сиденье.
- Ну как?
- Привет вам передала.
- Так и сказала? - оживленно переспросил начальник. .
Балаами жил в центре, недалеко от бульвара, в добротном каменном доме, построенном во времена архитектурных излишеств.
Следуя его указаниям, я свернул во двор, остановился возле самого подъезда.
- Возьми торт, - бросил Балаами, выходя из машины.
Я шел следом, думая про себя: "Отчего это он сам торт не несет? Ведь я поступил к нему шофером, не носильщиком. .."
Мы поднялись на четвертый этаж. Балаами нажал кнопку звонка.
Дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина. Первое, что мне бросилось в глаза, - это какой-то яркий халат, небрежно запахнутый на ее груди, и несметное количество украшений. На шее - несколько нитей жемчуга, на руке - массивный браслет, в ушах - бриллиантовые серьги. Я скользнул взглядом на ее пальцы - они были унизаны кольцами и перстнями.
- Ну, как тебе он нравится? - спросил Балаами. Нисколько не стесняясь, он прямо тут же, в передней, через голову стянул рубашку, обнажив белое рыхлое тело в тесной майке.
- Какой молоденький! - Женщина бросила на меня короткий оценивающий взгляд, и только теперь я заметил, что у нее были большие, очень красивые глаза и холеное белое лицо.
Балаами представил жену:
- Знакомься, Симузар-ханум.
Симузар-ханум шагнула ко мне, протянула руку - меня обдало крепким запахом духов.
- Заходи.
- Спасибо, - ответил я и обратился к Балаами:- Я вам больше не нужен? А то у меня занятия в семь.
- Какие еще занятия? - Симузар-ханум повернулась к мужу.
- Он студент. Учится в университете. Ты не возражаешь?
- Что ж поделать... Молодой, пусть учится. - Симузар-ханум улыбнулась. - А если вечером понадобится, ты позвонишь ректору, и его отпустят. Ведь верно?
Я пожал плечами. Перспектива работать по вечерам мне, честно говоря, не очень понравилась.
- Не пугайся, я пошутила, - засмеялась женщина при виде моего вытянувшегося лица. И подошла, чтобы закрыть за мной дверь.
Меня снова обдало ароматом духов. ...- Ну как новая работа моего мужа? спросила вечером Сарыкейнек, когда мы сели ужинать.
- Если бы не духи Симузар-ханум, кажется, неплохо, .- А кто это такая?
- Жена Балаами.
- Что, сильно душится?
- Ужасно... - вздохнул я,
Сарыкейнек расхохоталась. Знала, я терпеть не мог резкого запаха.
- Ну и бог с ней. Что тебе до нее?
- У меня к ней дел нет. Но, кажется... у нее будут дела ко мне.
- Не поняла.
- Все просто. Видно, и ее придется возить.
- Молодая?
- Лет на пятнадцать старше нас с тобой.
- Красивая?
- Красивая-то красивая, но... Взгляд у нее какой-то странный. Будто коршуном сейчас кинется, схватит в ког-ти и унесет.
- Смотри, как бы тебя не унесла! - Сарыкейнек рассмеялась опять.
.. .На стройке я привык к тому, что после восьмичасового рабочего дня каждый принадлежал сам себе. Мы могли делать все, что хотели: пойти в кино или на скалу Амира, читать книжку или лечь спать. Разумеется, если не случалось ЧП наподобие того снегопада, когда мы по собственному желанию сидели за рулем по полторы-две смены.
Водить машину начальника управления оказалось делом совсем иным. Тут ты целиком и полностью зависел от хозяина. Обязан был работать до тех пор, пока не отпустят. Причем нет-нет да приходилось подавать машину по вечерам и даже по воскресным дням - бывало и такое. Иногда меня посылали и в район. За документами, как говорил Балаами.
Позже выяснилось, что "документы" эти были аккуратно запакованными в свертки свежей рыбой, икрой.
В такие дни я выезжал из города ни свет ни заря. И весь день проводил за рулем. Обычно меня посылали в Нефтечалу. А это, считай, сто шестьдесят километров туда, сто шестьдесят обратно... Домой я возвращался за полночь.
А наутро развозил "срочные пакеты" по домам знакомых Балаами.
Все это так изматывало, что на занятия у меня почти не хватало ни времени, ни сил.
Но все бы ничего, если бы не Симузар-ханум. Она не давала мне проходу. Каждое утро, после того как я отвозил Балаами, мне было велено возвращаться на квартиру и спрашивать, не нужно ли ей что...
Ханум каждый раз открывала дверь в своем неизменном полураспахнутом пестром халате.
- Заходи, - говорила она, - выпей коньячку.
- Спасибо. За рулем пить нельзя.
- Раз я говорю, значит, можно, - усмехалась она, И добавляла: - Боже, до чего же ты дикий!.. И когда я тебя приручу!
Однажды, после моего возвращения из Нефтечалы, она дала мне банку черной икры и большого жереха.
- Спасибо. Мы рыбу не едим, - отказался я.
- Ишь, гордый. Может, предки у тебя были ханами?
- Напрасно смеетесь, - ответил я с самым серьезным видом. - Мой дед действительно был хан.
- Я и говорю. Откуда в тебе эта спесь... И... порода. - Симузар-ханум посмотрела на меня, и я опять уловил требовательный зов ее черных глаз.
В тот же день на улице я встретил Говхар, секретаршу Мурадзаде. Оказалось, Мурадзаде вернулся из отпуска.
Я заехал к нему.
- Ну, как вы тут без меня? Не обидел больше никто?- Мурадзаде с улыбкой подал мне руку.
- Нет, мы уже оперились, - ответил я шуткой на шутку.
- Саламов дал квартиру?
- Дал.
- И какая?
- Жить можно... Мы сами привели ее в порядок... Большое спасибо вам за помощь. - Я отвечал на вопросы как можно короче, даже не проговорился о наших мытарствах у Саламова.
Жаловаться товарищу Мурадзаде я не собирался. Зачем? Нам дали эту хибару, и на этом спасибо. Что же касается самого Саламова, то с ним, как я считал, разберутся и без нас. Есть на это соответствующие организации. Есть закон, есть порядок...
Жизнь, правда, внесла кое-какие коррективы в эти мои взгляды...
В пятницу в конце дня Балаами сказал:
_ Валех, поезжай в Нефтечалу. В воскресенье у ханум праздник. Так что, сам понимаешь... нужна икорка, рыбка, - и он улыбнулся, как улыбается гурман, когда заходит речь о вкусной еде.
Последнее время Балаами уже не скрывал, зачем посылает меня в район.
- Но... такое совпадение, знаете. Как раз завтра мы с женой собрались в театр...
- Что делать, дорогой! - Балаами закурил "Кент" и выпустил струйку дыма в окно машины. - Разве вся наша жизнь не театр? - И он захохотал.
"Надо так надо, - вздохнула Сарыкейнек, когда я сказал ей о поездке. День рождения бывает раз в году, в театр сходим потом".
Рано утром она растолкала меня:
- Пора... Жалко тебя будить, ты так сладко спишь, но...
Последнее время я хронически не высыпался. Работа у Балаами оказалась не такой легкой, как это могло показаться на первый взгляд. Весь день я мотался по городу, выполняя различные поручения ханум. Потом эти поездки в район. По вечерам - институт, по ночам - конспекты. Правда, я научился не терять время. Сидя в машине, в ожидании Балаами, доставал учебник и с головой уходил в чтение. Но в основном меня выручала память. Лекции запечатлевались у меня в мозгу с точностью магнитной ленты. Даже товарищи удивлялись.