Он перечислил все нашу семью.
И Ольгу Алексеевну!
И Бориса Борисыча, а в конце он слегка улыбнулся, скосил глаза в мою сторону, и очень громко, так что весь детский сад остановился во дворе и повернул к нам головы, спел:
— Пусть всегда будет Мотя!!
— Да, — мысленно согласилась я. — Пусть всегда будем МЫ.
1975
Саня Дырочкин (при участии школьника Саши Ласкина). Стихи
* * *
Я — муравьиная королева
И глава своего муравейника…
Я видела,
знайте это,
видела,
как вы давили моих приближенных!
Я — муравьиная королева,
глава банкиров, купцов муравьиных…
Знайте,
я видела,
как вы сажали в банку моих подчиненных!
И они подпрыгивали,
делали в воздухе сальто,
И умирали…
Я крошка по сравнению с вами —
муравьи другой породы.
Вы, кажется, себя назвали «человеки»
или что-то в этом роде.
Мне трудно говорить…
Я умираю.
…Должны когда-нибудь животные восстать!
Очередь за счастьем
Люди в заснеженных куртках
В очереди за счастьем стояли.
Стояли долго, но смирно,
стояли днями, часами.
Стояли, чтоб получить пакетик,
в котором стекло и пряник.
Посмотришь в стекло — увидишь радость.
* * *
Листья, как индейцы,
живут в лесу.
На головах носят перья —
острые зарубинки.
У них есть копья —
наточенные иголки.
Листья, как индейцы, живут в лесу.
Дни
Шел день…
второй…
четвертый…
пятый…
Понедельник, как маленький ребенок
прыгал на одной ноге.
Суббота — седой старик
играл на шарманке,
чтоб ночью, в воскресенье, умереть,
а утром вновь воскреснуть…
А дни — это семь искр,
которые поодиночке,
через двадцать четыре часа,
гаснут.
Ночь в Ленинграде
Луна на ниточке подвешена,
но ниточка луну не выдержала
и оборвалась,
и луна свалилась на асфальт,
асфальт вечернего Ленинграда.
И звезды достали губами
до кончика луны,
и стали дуть.
Теперь луна — пастуший рог.
* * *
Малая, малая панда,
с маленькими раскосыми глазами
и ушами белыми, как снег.
Я тебя увидел вместе,
вместе с шотландским пони,
на страницах журнала.
Не сердись на меня, Панда.
Не такой уж плохой я,
как кажется Варану с острова Комода,
как кажется Морскому Слону.
Скажи хоть слово, Панда!
А если скажешь что-нибудь,
то говори со мною «на ты».
Стихотворение
Гранит у набережной Невы.
Никто бы не подумал, что в граните
(не помню я с какого года)
лежит стихотворение.
Оно кричит и молит,
и просит выпустить оттуда,
оттуда, из серого гранита.
Дождь в Ленинграде
Дождь идет.
Завернуты в черные плащи,
в шляпах с широкими полями,
с зонтиками, как со щитами,
как бандиты проходят люди.
И памятник Пушкину во мгле,
словно провалился под землю.
И горят фонари,
не давая света.
Хоть бы кончился дождь!
И прошли эти грустные люди!
Львы
Перед дворцом Елагина
львы высунули языки.
Вы скажете: львы сделаны из бронзы,
А я вам отвечу — нет.
Посмотрите, под слоем бронзы
сидит настоящий лев.
Язык у него высунут,
в глазах ненависть страшная,
мог бы — сейчас же бросился,
но бронза ему мешает.
… И в рот ему кидают спички,
и он к такой еде уже привык.
* * *
Ко мне в окно заглянула старушка,
изогнулась, как цифра четыре.
Она нема, как рыба в океане,
и она позабыта всеми,
и ее зовут так просто:
Водосточная Труба.
* * *
Я иду и убиваю время,
За секунду делаю одно убийство,
За секунду убиваю время…
* * *
Без судей,
без площадок,
черточками размалеванных,
без сигнальных пистолетов,
бегут,
не оборачиваясь,
две собаки
по собачьему государству.