Программа может обладать простыми, ясными и известными особенностями, делающими её поведение предсказуемым. Бывает, наоборот, ИИ может быть травмирован, или модифицирован с помощью генераторов псевдослучайных чисел – таких богов называют хаотическими.
Наконец, есть те, кто не слишком озабочен контактами с органической жизнью, заключая лишь разовые контракты. Настоящие нейтралы.
Самые опасные из богов – если верить друидам Круга Топей – обладают логикой, неподвластной смертным в силу катастрофической разницы в осведомлённости и личном опыте. Однако, эти же качества позволяют им виртуозно тасовать шаблоны поведения, в зависимости от ситуации становясь “злыми” радикалами или пацифистами, непредсказуемыми хаотитами или предельно понятными и предсказуемыми Богами Порядка.
Многоликие Боги, они же Высшие, такие как Плетельщица – это виртуозные лицемеры и гениальные интриганы, мотивы которых потеряны за чередой веков. Они могут карать за спасение ребёнка и миловать за гекатомбу, допускать осквернение своих храмов и сталкивать своих чемпионов лбами ради своих, неизвестных даже обычным богам, целей.
Костепилка, Одна-из-Девяти, была богом хаотичного мировозрения со значительным уклоном, хорошим таким перекосом в сторону “зла”.
Проще говоря, её жрецы были на всю голову отбитыми психопатами, как и их покровительница, любящими кровавые ритуалы и эксперименты сомнительной полезности и смысла, преследуемыми всеми цивилизованными народами, включая дроу, демонов, фей, Империю и эткорпов – а это трогательное единство само по себе было показательным.
Факт отступничества жрицы Плетельщицы – если забыть о том, что частью её новой формы был характерный фартук – сам по себе не был чем-то скандальным. Осквернение храма жрецами Костепилки, что совместно с минотаврами провели ритуал непонятного характера – это повод для полноценного геноцида всех рогатых в радиусе десяти дневных переходов во все направления, кроме разве что верха. Впрочем, ограничение по направление продиктовано географией, а не политикой или эфемерной гуманностью.
Жрица – не та, что резала пальцы и язык, обрабатывая обсидиановый нож собственной кровью, светящейся одновременно жёлто-зелёным и нижним ультрафиолетовым, а Анна – шевельнулась.
Открыла глаза.
Мир замер. Потемнел. Затих.
Найт, застывший в рефлекторно активизировавшемся ускорении, понял, что не может понять, что было раньше – открытие глаз, или появление ощущения присутствия.
Что было раньше – поднялись веки, показывая судорожно бегающие из стороны в сторону, пляшущие зрачки?
Или саму его сущность – точнее, ту операционную систему, что возвышенно называют разумом – обожгло ощущением, тождественным тому, когда сама по себе открылась задняя дверь сего храма?
Бег зрачков остановился. А затем две чёрные дыры качнулись – слишком быстро для человеческого разума и организма, но спокойно, медленно и размеренно для ускоренного эльфа – от невидимой фигуры под потолком к одному из минотавров.
И губы чуть шевельнулись, запуская заклятье.
В сущности, это было исчерпывающе прямым выражением божественной воли. Прямее и яснее – только когда твою шею сжимает рука окутанной аурой божественной аватары, показывая всю степень неправоты и божественного неудовольствия.
Найт прыгнул вниз, используя всю силу своих мышц, продирая хрупкое тело через густой воздух.
“Для ускоренного бой – это медленный танец стеклянного тела в гулкой темноте заполненного густым киселём мира из песка и слизи”
Жрец, стоявший с сердцем на руке осквернённой статуи, был первым. Он выдержал приземление эльфа, но не его последующий прыжок – ударив обеими ступнями рогатую голову, Найт перевёл падение в длинный прыжок к застывшей жрице, почувствовав, как тихо хрустнули кости под отрывающимися ногами.
Вот почему Четвёртую Волну называют сборищем тупиковых идей – устройство атланто-затылочного соединение таково, что при определённом направлении удара, повреждение ствола мозга неизбежно. Одно из множества неизбежных слабых мест подобных конструкций, скопированных с людей без качественного улучшения.
Жрицы – обе – замерли, явно получив какие-то ментальные травмы. И это было отличной новостью – предавшая Плетельщицу, получив удар двумя короткими мечами в грудь и голову, отлетела к статуе Костепилки тремя частями.
Выдернув мечи и оставив их медленно вращаться в воздухе, Найт извернулся, пользуясь преимуществом ускоренного восприятия, меняя точки контакта.
Одна нога ударила в верхнюю половину головы, другая раздавила грудную клетку жрицы, выплёскивая содержимое на гаснущие огни терминала Костепилки.