Мы видели, что в повестях о смутах годов Хогэн и Хэйдзи присутствуют эпизоды рассуждений об этической неприемлемости смертной казни (см. 3.2. Осуждение смертной казни в структуре этих повестей). Основные характеристики этих эпизодов таковы: 1) в них упоминается последний случай применения смертной казни, а именно казнь дайнагона Наритика в 810 г.; 2) поводом для этих рассуждений является поражение мятежа и попытка решить проблему наказания мятежников, поэтому эти рассуждения мы встречаем уже после описания основных событий мятежа. В «Повести о доме Тайра» также есть подобная сцена, но находится она в начале «Повести», во втором свитке. Тайра-но Сигэмори уговаривает отца не казнить дайнагона Наритика, уличенного в заговоре против Тайра:
…С тех пор, как в древние времена, еще при императоре Сага, казнили Наканари Фуддивару, и вплоть до недавних годов Хогэн смертная казнь в нашей стране ни разу не совершалась. Двадцать пять государей сменилось на троне за эти века, но ни разу никого не карали смертью! Но в последнее время, когда покойный сёнагон Синдзэй получил столь большую власть при дворе, он первый стал карать смертью. И еще приказал Синдзэй выкопать из могилы тело Ёринаги Фудзивары, дабы самолично убедиться, он ли там похоронен. Я и тогда уже считал неправедными такие поступки! Недаром мудрецы древности учат: «Если карать людей смертью, заговорщики в стране не переведутся!» И что же? Пословица подтвердилась: миновали всего два года, наступили годы Хэйдзи, и снова в мире возникла смута! И раскопали тогда могилу, в которой укрылся Синдзэй, отрубили ему голову и носили ее по улицам на всеобщее поругание[205]! То, что совершил Синдзэй в годы Хогэн, вскоре против него же и обернулось!.. Недаром говорится: «В дом, где творят добро, снизойдет благодать; в дом, где творится зло, обязательно войдёт горе!» С какой стороны ни взглянуть, рубить голову дайнагону никак невозможно! (Св. 2 «4. Малое увещание», пер. И. Львовой).
Упоминание казни Наканари в контексте осуждения смертной казни ставит исследователя перед двумя вопросами. Во-первых, почему рассуждение, место которого в конце повести, появляется ещё до основных событий повести? И во-вторых, зачем во втором свитке «Повести о доме Тайра» сразу два увещания — «4. Малое увещание» и «6. Увещание»?
При более подробном рассмотрении композиции той части «Повести о доме Тайра», которая предшествует приведенному отрывку, оказывается, что эта часть, то есть начало «Повести», от гл. «3. Морской судак» первого свитка до начала второго свитка — это как бы повесть в повести, имеющая стандартную структуру военных повестей, включающую почти все те элементы, которые мы выделяли в структуре ранних повестей:
Начало «Повести» представляет персонажей и описывает «бесчинства» дома Тайра и его главы, Киёмори (1. События, предшествующие мятежу).
Недовольный засильем Тайра Го-Сиракава организует заговор против них (2.1. Сговор мятежников):
У подножья Восточной горы, Хигасияма, было место, именуемое Оленья долина… Часто собирались здесь единомышленники и на все лады обсуждали, оттачивали все подробности заговора против семейства Тайра. Однажды сюда пожаловал даже сам государь-инок Го-Сиракава. Вместе с ним преподобный Дзёкэн, сын покойного сёнагона Синдзэя. В этот вечер, под шум пирушки, государь посвятил его в заговор (Св. 1 «12. Оленья долина», пер. И. Львовой).
Дзёкэн предостерегает Го-Сиракава от необдуманных действий, последствия которых могут быть весьма трагичны для заговорщиков (2.3. Увещание):
— Государь, я поражён, — в смятении воскликнул Дзёкэн. — Здесь не я один — многие слышали ваши речи. А раз так, тайна очень скоро выйдет за пределы этого дома, и великая смута начнётся в государстве! (Там же.)
Го-Сиракава и прочие не вняли предостережению; из-за их интриг возникают волнения в столице. Один из них, опасаясь за свою жизнь, идёт к Киёмори и рассказывает о заговоре; Киёмори собирает войска и отдаёт приказ об аресте заговорщиков (2.4. Поражение мятежа, см. свиток 2 «3. Казнь Сайко»). И уже при определении наказаний схваченным участникам заговора (3.1. Награждения и наказания) Сигэмори уговаривает Киёмори сохранить жизнь дайнагону Наритика: «…с тех пор, как в древние времена, еще при императоре Сага, казнили Наканари Фудзивару…» (3.2. Осуждение смертной казни). В этой части «Повести», посвящённой заговору против Тайра, описаны и переживания родственников заговорщиков — жён и детей (3.3. Страдания родственников мятежников), а рассказ о дальнейшей судьбе ссыльных на втором плане повести продолжается до середины третьего свитка, то есть до главы «9. Смерть Сюнкана».