- Это вам помогают — я имею в виду советских журналистов, — сказал Вист, — Вы — им, они — вам.
- Кто «они»? — поинтересовался Луговой, он больше не улыбался.
—Правительство, государство, партия — как у вас там принято говорить. Вы их поддерживаете, они вас, разве не так?
И он повернулся к Луговому, оторвав взгляд от шоссе, по которому они неслись со скоростью, превышавшей сто километров.
- Так,— подтвердил Луговой,— они нам помогают, мы — им.
- Ну вот, — усмехнулся Вист, — а у нас не так. Иногда мы помогаем нашему правительству, иногда мешаем. Все зависит от того, как поступает правительство — правильно или неправильно.
- А кто решает?
- Что? — не понял Вист.
- Я спрашиваю, кто решает, правильно или неправильно поступает правительство.
Вист пожал плечами.
- Во всяком случае, не я...
- Жаль, — заметил Луговой серьезно.
- Почему? — удивился Вист.
- Потому что человек, лихо ведущий машину с такой скоростью по крутой дороге над пропастью, весьма пригодился бы вашему правительству в качестве советника.
Мгновение длилась пауза. Неожиданно Вист громко расхохотался и, оторвав руку от руля, хлопнул себя по-ляжке.
- Ха-ха! Вы молодец, Луговой. Давайте обходиться без «господинов» — вам палец в рот не клади! А у вас, — он так же внезапно стал серьезным, — у вас кто решает, правильно ли поступает правительство?
- А нам нечего решать, — пожал плечами Луговой,— оно у нас всегда поступает правильно.
Никакой критики? Никаких протестов? Всегда правильно? Где ж участие народа?
При выборах, господин Вист, при выборах. Стараемся выбрать такое правительство, которому доверяем и которое нас не подведет. И знаете, последние лет шестьдесят нам это удается.
- Удается? — ехидно спросил Вист.
- Удается, — подтвердил Луговой.
Некоторое время длилось молчание. Первым его нарушил Вист.
—Ну ладно, — устало сказал он, — черт с ней, с политикой. Забудем на время Игр, кто какую страну представляет. Есть еще одна великая держава на свете, которая в ООН, правда, не числится, — журналистика. Тут мы с вами сограждане. Тем более что представляем самый благородный ее отряд — журналистику спортивную.
- А вы не боитесь, что журналисты других специальностей не согласятся с этим?
- Должны! — убежденно сказал Вист. — Обязаны! Наша область — спорт. А что может быть чище, благородней, святей! А? Он ведь «важный фактор в борьбе за мир», «он объединяет народы», «укрепляет дружбу». Так? У меня память хорошая. Все ваши лозунги вспомнил или еще есть?
- Еще есть, — подтвердил Луговой, — но и тех, что вспомнили, хватит. Вы их что, наизусть учили?
Ну почему? Читаю вашу прессу...
- И я вашу,— сказал Луговой, — Начинаю, кажется, вспоминать вашу фамилию. Вы, если не ошибаюсь, эдакий спортивный «советолог»?
- Ну уж. Это громко сказано,— Вист был явно польщен, что его знают, — но в вашем спорте разбираюсь не плохо.
- В спорте-то может быть, — проворчал Луговой.
- Простите?
- Да нет, это я так, свои мысли. Да, читал я кое-какие ваши материалы...
- Знаю, сейчас будете меня критиковать за тенденциозность, предвзятость, за — у вас есть такое непереводимое выражение — «развесистую, землянику», да?
- Не буду, не буду, — успокоил его Луговой,— вы уже сами все перечислили.
- Я же говорил, — Вист рассмеялся. — Почти приехали. Вас куда?
- Если не трудно, подбросьте до главного пресс-центра.
- Отлично, и я туда же.
Они подъехали к комплексу невысоких серых зданий, где помещались главный пресс-центр, различные службы, огромный кафетерий.
- Иду в столовую,— сообщил Вист,— приглашаю.
- Спасибо, — ответил Луговой, — у меня еще дела. Спасибо, что подвезли.
- Не за что. А приглашение за мной. Еще увидимся.
— Не сомневаюсь.
Луговой вылез из машины, помахал рукой и направился к пресс-центру.
У входа он, как всегда, предъявил свой висевший на шее пропуск.
Зайдя по дороге в «подарочную» комнату — небольшое помещение, где сонные солдаты ежедневно выдавали всем аккредитованным на Играх журналистам какие-нибудь сувениры — на этот раз огромные деревянные ярко-желтые чеботы неизвестного предназначения, — Луговой направился в главный зал за стартовыми протоколами.
Здесь на столах стояли сотни машинок, а по стенам были развешены телевизоры. Под дробный стук шла работа.
Луговой подошел к столам, где стояли машинки с русским шрифтом и где трудились советские корреспонденты. Царила радость — отмечали успех лыжников. Кто-то приехал с горнолыжных трасс, кто-то с бобслея, кто-то с катка. Обменивались новостями, спорили, обсуждали, строили прогнозы... Обычный день, обычные дела.