Вторая половина дня строилась иначе.
После обеда директор собирал редакторов отделов и рубрик и другое газетное начальство. В большом зале за огромным круглым столом сидели человек пятнадцать: кто изысканно элегантный, вроде Виста, кто в рабочей робе с плексигласовым козырьком на лбу, кто с сигарой в зубах, а кто жуя бутерброд —не успел даже пообедать. Директор обводил своих ближайших помощников строгим взглядом и кивком головы предоставлял каждому слово. Он не любил длинных докладов — все это знали.
- Матч первой лиги, — рапортовал редактор футбольного отдела, — «Бигония» — «Луфф» — отчет. Информация о Кубке европейских чемпионов. Хроника: заработки Пеле, предполагаемый развод Беккенбауэра, скандал в «Челси», линчевание судьи в Гватемале.
- Столкновение на гонках в Ле-Мане, трое убитых, двадцать раненых,— бубнил редактор отдела автоспорта...
- Чья машина? — перебивал заведующий отделом рекламы.
- «Альфа-ромео»...
- Не пойдет, — категорически отрубал заведующий, — они у нас дают три объявления на сто тысяч в месяц.
Редактор автоспорта не спорил: он прекрасно понимал, что с машиной фирмы, рекламирующей свою продукцию в «Спринте», ничего плохого случиться не может, и немедленно выдавал на-гора резервный материал:
- Самоубийство бывшего чемпиона мира Лестера, мартиролог погибших с начала года, отчет об африканском ралли, новая конструкция реактивного мотора для автомобилей, почему русские не участвуют в профессиональных автогонках...
- Стоп! Стоп! — прерывал Вист. — Это моя епархия. А почему, кстати, не участвуют?
- Там интервью какого-то их руководителя: утверждает, что у нас не гонки, а конкурс самоубийц.
- Не пойдет! — неожиданно вмешивался директор.— Такое интервью, а рядом мартиролог погибших в подтверждение? Вы соображаете, что к чему? Давайте, Вист.
—Хроника первенства СССР по футболу, новый рекорд страны по прыжкам в высоту. Сообщение американского корреспондента о задержках в строительстве олимпийских сооружений в Москве, слухи о болезни Борзова, открытие нового стадиона в колхозе... в колхозе...— Вист заглянул в блокнот,— в колхозе «Луч», —он посмотрел на директора, — строили сами крестьяне в ущерб основной работе. И,— закончил он, — международная встреча по водному поло СССР — Венгрия. Выиграли венгры. Да, еще хроника о спортивной жизни в Чехословакии.
Так один за другим редакторы докладывали свои полосы. Последним выступил редактор отдела университетского спорта. Он перечислил несколько очередных скандалов, связанных с лжелюбительством, привел десятки лучших горнолыжников за сезон, сообщил о сенсационном репортаже из жизни звезды легкой атлетики Фосбюри и заметку о новом измерительном приборе в метаниях.
Заведующий фотослужбой продемонстрировал на большом экране фотографии, которые шли в номер, потом была сделана информация о материалах дополнительных и ночных выпусков, о тираже за вчерашний день, о финансовых вопросах и т. д.
Вист всего этого уже не слушал. Но терпеливо досидел до конца совещания. И отправился в пресс-клуб.
Наверное, добрая половина информации, поступавшей в любые газеты столицы, во всяком случае, такой информации, которую, мягко выражаясь, нельзя было считать «точной», добывалась журналистами именно здесь.
Пресс-клуб в миниатюре отражал всю иерархическую лестницу, какая существовала в газетной империи страны. Это был новый десятиэтажный дом из стекла и бетона, стоявший на берегу реки. Когда-то здесь предполагалось устроить купальню и пристань для лодок и парусных яхт. Но пока строили дом, река превратилась в форменную сточную яму. Она лоснилась от нефти и масел, на ее тяжелых водах покачивались бесчисленные отбросы, консервные банки, шелуха, картонные коробки. Какое уж тут купание! Впору было защитить дом от чудовищного зловония, исходившего от этой убитой реки.
Впрочем, до крыши пресс-клуба никакие запахи не долетали, как и отголоски многих-многих других бед.
Здесь, под сенью широко разросшихся деревьев, на берегу искусственного пруда, украшенного миниатюрными водопадами и домиками, в которых жили белые лебеди, за столиками восседали директора, владельцы, главные редакторы газет, крупнейшие обозреватели с мировым именем и их гости — рекламодатели, знаменитости из мира бизнеса, кино, телевидения, политические деятели, дипломаты...
Здесь все стоило очень дорого, но не в том было дело. Даже если б какой-нибудь газетчик рангом пониже не пожалел денег, он никогда не посмел бы подняться на «крышу». То действительно была «крыша» — вершина, вотчина сильных мира сего. И невидимая, но непреодолимая граница кастовой субординации ограждала «крышу» от остальных этажей надежней метрдотелей в смокингах и швейцаров в ливреях.