На верхних этажах размещались тоже фешенебельные рестораны, бары, бильярдные, салоны, где проводили время заместители, помощники, редакторы отделов, обозреватели рангом пониже, вроде Виста, и их гости. А еще ниже — следующая ступень газетной братии. И так до первых этажей, куда зловоние реки доносилось отчетливо и где в дешевых продымленных барах и кафетериях самообслуживания толпились, напивались, шумели, ссорились (а иной раз и дрались) репортеры, хроникеры, корреспонденты, фотографы — неудачники. Или прибившиеся сюда после долгой жизни, отданной журналистике. Или только начинающие в ней свою жизнь.
И каждая категория этой вавилонской башни втайне мечтала перебраться на более высокий этаж, ревниво следила за продвижением более удачливых коллег, злорадствовала, наблюдая падение тех, кому не повезло.
Этаж, на котором проводил здесь время журналист, служил безошибочным мерилом его места в столичной прессе, более точным, чем любое другое.
Конечно, на практике все было намного сложнее, существовали десятки нюансов, исключений — например, редактор захудалой газетенки приравнивался к завотдела большой, или кто-то блефовал, лез выше, чем положено, но обычно такие быстро получали по рукам. Бывали космические взлеты: какой-нибудь до того скромный полицейский хроникер вдруг разоблачал «преступление века» и сразу, как в игре в «гуськи», перепрыгивал через два-три этажа, и, наоборот, преуспевающий владелец крупной газеты, внезапно обанкротившийся, скакал с десятого этажа во двор.
Порой, как ни грустно, не в переносном, а в прямом смысле...
Ну и существовали еще журналисты некоторых коммунистических и прогрессивных газет. Правда, как правило, они почему-то в пресс-клуб не ходили, но если уж заглядывали, то плевали на его неписанные законы и шли туда, куда хотели.
Вист «добрался» до девятого этажа. Ему оставался десятый и «крыша»!
То была мечта каждого журналиста, как маршальский жезл, если верить распространенному мнению,— мечта каждого солдата.
А разве он, Вист, не был солдатом? Да еще каким! По сравнению с джунглями прессы, в его стране любые настоящие джунгли могли показаться райскими кущами. Ого-го, какая тут шла война — не на жизнь, а на смерть. С западнями, засадами, неожиданными атаками, где все средства дозволены, с паническим бегством, предательством и насилием (иной раз вполне реальным).
Он прошел через все это, а вернее сказать — миновал, и теперь почти на вершине. Важно удержаться, важно во что бы то ни стало удержаться! Не споткнуться, не упасть под колеса этой бешено несущейся жизни. Вист мало читал, но прочитанное запоминал надолго. Однажды ему попался роман Альберта Мальца «Крест и стрела». Он запомнил в нем одно место, где про героя говорилось: «Он не мог понять, что он был жертвой основного закона нашего времени, неписаного кодекса, по которому человек в нашем обществе должен заранее взвесить и тщательно обдумать каждый свой порядочный поступок, чтобы самому же за него не поплатиться,—жестокая истина, доказывающая, что этот лучший из миров устроен так, чтобы заставить людей быть иными, чем им хотелось бы, сделать их более трусливыми и в то же время более эгоистичными, чем они есть».
Вот именно! Только герой Мальца не мог этого понять, а он, Вист, прекрасно понимал и уже по одному этому переставал быть жертвой. Судя по всему, гоняться за «порядочными поступками» ничего хорошего не сулит. Ну и не надо, можно гоняться за другими, более полезными для себя, раз уж мир так устроен, что превращает всех в эгоистов. Нет — это отличная цитата!
Вист выучил ее наизусть и порой пускал в ход, чтобы оправдать иные свои поступки, к которым определение «порядочные» не очень подходило. Не часто. Так, иной раз, в разговорах с Элен, которой доверял.
В тот день у него была назначена встреча с коллегой, работавшим в крупной телекомпании.
Вист был не только умен и дальновиден, он еще обладал нюхом, что иным людям заменяет и то и другое. Он умел нащупать в толпах молодых, начинающих, жаждущих успеха журналистов или окологазетных деятелей тех весьма немногих, которые потом, через год, три, пять, даже десять, добьются успеха.
И помогал им — кому советом, кому рекомендацией. Иным заказывал материалы.
А когда те пробивались, входили в силу, приобретали влияние, связи, то не забывали о том, что он сделал для них, и расплачивались.