Кагуя-химэ молвила в ответ:
- А зачем мне нужно замуж выходить? Не по сердцу мне этот обычай.
- Вот видишь ли, хоть ты и божество, но все же родилась в женском образе. Пока я, старик, живу на свете, может еще все идти по-прежнему. Но что с тобой будет, когда я умру? А эти пятеро знатных господ уже давно, месяц за месяцем, год за годом ходят к тебе свататься. Поразмысли хорошенько, да и выбери одного из них в мужья.
Кагуя-химэ ответила:
- Боюсь я вступить в брак опрометчиво. Собой я вовсе не такая уж красавица. Откуда мне знать, насколько глубока их любовь? Не пришлось бы потом горько каяться. Как бы ни был благороден и знатен жених, не пойду за него, пока не узнаю его сердца.
- Ты говоришь, словно мысли мои читаешь! Хочется тебе наперед узнать, сильно ли любит тебя твой суженый. Но все женихи твои так верны, так постоянны... Уж, верно, любовь их не безделица.
- Как ты можешь судить об этом? - отвечала Кагуя-химэ.- Надо сначала испытать их любовь на деле. Все они как будто равно любят меня. Как узнать, который из них любит всего сильнее? Передай им, отец, мою волю. Кто из них сумеет добыть то, что я пожелаю, тот и любит меня сильнее других, за того я и замуж выйду.
- Будь по-твоему, - сказал старик Такэтори.
В тот же вечер, только стало смеркаться, женихи, как обычно, пожаловали к дому Кагуя-химэ. Кто играет на флейте, кто напевает любовную песню, кто поет, вторя себе на струнах, кто вполголоса тянет напев, а иной просто постукивает своим веером... Выходит к ним старик и говорит:
- Мне, право, совестно перед вами. Вот уж сколько временя вы ходите к моей убогой хижине, и все понапрасну. Говорил я своей дочери: "Не сегодня-завтра мне, старику, умирать. Сватаются к тебе знатные, именитые женихи. Выбери из них любого, к тебе по сердцу". А она в ответ: "Хочу испытать, так ли велика их любовь, как они в том клянутся". Что ж, против этого не поспоришь! И еще она сказала: "Все они как будто равно любят меня. Хочу узнать, который из них любит меня всех сильнее, Передай им, отец, мои слова: "Кто сумеет достать мне то, что прошу, за того и пойду замуж". Я похвалил ее, хорошо придумала. Остальные тогда не будут в обиде.
Женихи тоже согласились: "Мудро она решила". И старик пошел сказать своей дочери: "Так-то и так. Согласны они достать тебе все, что ты прикажешь". Кагуя-химэ тогда молвила:
- Скажи принцу Исицукури, есть в Индии каменная чаша14, по виду такая, с какой монахи ходят собирать подаяния. Но не простая она, а чудотворная - сам Будда с ней ходил. Пусть отыщет ее и привезет мне в подарок. Принцу Курамоти скажи, есть Восточном океане чудесная гора Хорай15. Растет на ней дерево корни серебряные, ствол золотой, вместо плодов - белые жемчужины. Пусть сорвет с того дерева ветку и привезет мне. - И, подумав немного, продолжала: Правому министру Абэ-но Мимурадзи накажи, чтобы достал он мне в далеком Китае платье, сотканное из шерсти Огненной мыши16. Дайнагон Отомо пусть добудет для меня камень, сверкающий пятицветным огнем17, - висит он на шее у дракона. А у ласточки есть раковинка18, помогает она легко, без мучений детей родить. Пусть тюнагон Исоноками-но Маро подарит мне одну такую.
- Трудные задачи ты задала, - смутился старик. - Не найти и в чужих странах таких диковинок. Как я им скажу, чего ты от них требуешь?
- А что здесь трудного? - улыбнулась Кагуя-химэ.
- Будь что будет, пойду уж, скажу. Вышел к женихам и говорит:
- Так-то и так. Вот что Кагуя-химэ от вас требует. Принцы и сановники вознегодовали:
Зачем она задала нам такие трудные, такие невыполнимые задачи? Уж лучше бы попросту запретила нам ходить сюда, - и пошли в огорчении домой.
III
КАМЕННАЯ ЧАША БУДДЫ
Для принца Исицукури и жизнь была не в жизнь без Кагуя-химэ. Стал он ломать голову, как ему быть. "Даже там, в далекой Индии, чаша эта одна-единственная, - думал он. - Пусть я пройду путь длиной в сотню тысяч ри19, но как знать, найду ли ее?"
Человек он был изворотливый, хитрого ума. "Нынче отправляюсь в Индию искать чудесную чашу", - велел он сказать Кагуя-химэ, а сам скрылся подальше от людских глаз.
Когда же минуло три года, взял он, не долго думая, первую попавшуюся старую чашу для сбора подаяний. Стояла эта чаша, вся покрытая черной копотью, перед статуей блаженного Пиндолы20 в храме на Черной горе в уезде Тоти провинции Ямато. Принц Исицукури положил чашу в мешочек из парчи, привязал его к ветке из рукодельных цветов21 и понес в дар Кагуя-химэ.
"Может ли быть?!" - подумала в изумлении Кагуя-химэ. Смотрит, в чашу письмо вложено. Развернула она письмо и прочла:
"Миновал я много
Пустынь и морей, и скал/искал
Эту чашу святую...
День и ночь с коня не слезал/не слеза
Кровь ланиты мои орошала... "
Кагуя-химэ взглянула на чашу, не светит ли она, но не приметно было даже того слабого сияния, какое исходит от светлячка. И она вернула чашу, послав вместе с ней такие стихи:
"Капля одна росы
Ярче сияет утром
Дивной чаши твоей.
Зачем ты ее так долго
Искал на Черной горе? "
Принц бросил чашу перед воротами и в сердечной досаде воскликнул:
"В сиянье Белой горы22
Померкла дивная чаша.
Я ли виновен в том?
Испил я чашу позора23,
Но не оставил надежды... "
С тех пор и пошла поговорка про таких бесстыдников: "Испить чашу позора".
IV
ЖЕМЧУЖНАЯ ВЕТКА С ГОРЫ XОРАЙ
Принц Курамоти был человеком глубокого ума. Он испросил себе отпуск у императорского двора якобы для того, чтобы поехать купаться в горячих источниках на острове Цукуси24. Но прекрасной Кагуя-химэ велел сказать: "Отправляюсь искать жемчужную ветку на горе Хорай", - и отбыл из столицы. Челядинцы проводили его до гавани Нанива25, а там принц сказал, что едет по тайному делу, лишних людей ему не надо. Оставил при себе только самых близких слуг, остальных отпустил домой.