========== Вступление ==========
Сегодня канун Рождества 1918 года. В это время я особенно сильно тоскую по своему покойному дедушке — ветерану Гражданской войны, человеку смелому и благородному, любящему и преданному семьянину. В детстве мы, его внуки, обожали слушать рассказы о старой Америке, так не похожей на ту, которую видели вокруг. Затаив дыхание, мы воображали пышные балы и прекрасных дам в кринолинах, что под звуки вальса кружились по паркету, богатых и чопорных плантаторов, рабов, гнущих спину на хлопковых полях, отважных офицеров, что не боялись идти в атаку на краснокожих, негодяев-бандитов, то и дело устраивающих перестрелки в душных салунах, храбрых мустангеров, мастерски приручающих диких лошадей. Все это словно бы стояло у нас перед глазами — образ ушедшего безвозвратно мира, прекрасного и жестокого одновременно, манящего и опасного, как бескрайняя прерия. Кто-то нашел в нем шальную пулю и смерть, а кто-то — любовь и счастье. Пусть старая Америка канула в Лету после кровопролитной войны, а многие ее сыны давно мертвы — ее эхо будет долго раздаваться в сердцах потомков благородных джентльменов, таких, как мой дедушка. Его звали Генри Пойндекстер.
========== Глава I ==========
По обширной, устланной изумрудной травой долине, простирающейся на много миль от берегов реки Леоны, ехала пестрая кавалькада: дамы в амазонках{?}[Женский костюм для верховой езды] верхом на лошадях, солидные плантаторы и франтоватые асьендадо{?}[Владелец асьенды, помещик (исп.)] в широкополых шляпах, офицеры из пограничного форта Индж, адвокаты, врачи и другие представители техасского бомонда, а также слуги из числа мексиканцев и негров-рабов, бережно сопровождавших фургон с провизией. Они направлялись на пикник под открытым небом — давняя и любимая традиция южан-аристократов. Не так давно отгремела Мексиканская война,{?}[Мексиканская война (1846–1848 гг.) — военный конфликт между США и Мексикой, в результате которого были подавлены территориальные претензии Мексики на Техас.] и на землю, некогда наводненную команчами{?}[Индейский народ в США] с их дикими нравами, пришли порядки сытого рабовладельческого Юга — балы, светские приемы, барбекю на открытом воздухе и конные прогулки, являвшиеся неотъемлемой частью жизни американских дворян.
Нынешний же пикник был приурочен к новоселью знатного, хотя и подразорившегося плантатора Вудли Пойндекстера, который вместе с дочерью-красавицей Луизой, сыном Генри и племянником — отставным капитаном, переехал в Техас на асьенду Каса-дель-Корво из богемной Луизианы. Там он славился небывалой щедростью и гостеприимством, граничащими с расточительностью, что и заставило в конце концов семейство Пойндекстеров перебраться в штат поскромнее, однако же от светских привычек отказываться они не собирались и сразу же по приезде устроили пышный прием для новых соседей. Соседи не остались в долгу и через неделю пригласили гостеприимных хозяев Каса-дель-Корво на конную прогулку, главным развлечением которой должно было стать наблюдение за настоящей охотой на мустангов.
Проводником им служил Морис Джеральд — знаменитый в округе мустангер, превосходно знавший повадки диких лошадей. Об этом молодом человеке мало что было известно — в форте знали только, что он приехал в США из Ирландии. Эта таинственность порождала много слухов: кто-то был уверен, что Морис — скрывающийся от властей родной страны политический преступник, разбойник, какими кишит Техас, кто-то считал его благородным и честным джентльменом, искренне восхищаясь его ловкостью и непревзойденным искусством укрощения мустангов. Но чего нельзя было отрицать, так это того, что молодой мустангер являлся идеальным героем девичьих грез, похитившим — ненамеренно, конечно же — сердце не одной юной барышни. Сложно сказать, сколько восхищенных пар женских глаз любовались его статной фигурой на гнедом коне, но с особым трепетом на него взирала новоиспеченная первая красавица Техаса Луиза Пойндекстер. За влюбленный взгляд ее прекрасных глаз готовы были сражаться на дуэли самые благородные из дворян, но достался он простому мустангеру, что не ускользнуло от ревнивого взора ее кузена Кассия Колхауна, однако осталось без внимания родного брата Луизы.
Генри Пойндестер держался чуть в стороне от отца. В этот день он, обычно беззаботный, благодушный и наивно-открытый миру, был задумчив и слегка печален. Впрочем, этого никто не заметил — Генри всегда находился в чьей-то тени: отца ли, сестры или кузена. Ему и в голову не приходило завидовать никому из них, напротив, юноша был очень привязан к семье, даже Кассия, который слыл задирой и проходимцем, он оправдывал, не верил чужим наветам и старался разглядеть светлые стороны его натуры несмотря на очевидные недостатки. Генри еще ни разу не влюблялся — конечно, он не был столь ослепительно красив и мужественен, как Морис; молодой Пойндекстер имел худощавое телосложение и утонченные, почти женственные черты лица, что характерно для многих юных креолов,{?}[Здесь: потомки французских эмигрантов] но наверняка в Луизиане нашлась бы не одна мисс, мечтательно вздыхающая о нем. Вероятно, так и происходило, но Генри то было невдомек — на всех девушек он смотрел взглядом чистым, невинным, лишенным низменных страстей, почти как на свою сестру, которую считал совершенством, эталоном женской красоты и добродетели. Едва ли кто-то мог сравниться в его глазах с Луизой, но здесь, в Техасе, юноша неожиданно для себя заинтересовался особой, на первый взгляд являющейся полной противоположностью мисс Пойндекстер.
Генри погрузился в воспоминания о приеме в честь новоселья. На асотее{?}[Открытое помещение на крыше, огороженное парапетом] поместья Каса-дель-Корво собрался весь цвет техасского светского общества. Повсюду только и были видны что строгие фраки, военные мундиры и кисейные платья с пышными юбками, так странно и непривычно выглядящие на фоне ровной дикой прерии, простирающейся до самого горизонта. Посреди них невозможно было не заметить девушку, одетую в черные узкие брюки, белую льняную блузу и короткую замшевую куртку с золотой вышивкой. Несомненно, она была мексиканкой, и мексиканкой благородной — Вудли Пойндекстеру ее представил как свою племянницу дон Сильвио Мартинес — владелец асьенды, находящейся неподалеку. Многие дамы неодобрительно косились на девушку в необычном костюме и перешептывались у нее за спиной, но что поделать — многие вещи, принятые у мексиканских женщин, в Европе сочли бы за дикость, будь то ношение нарочито мужской одежды, умение кидать лассо или манера сидеть на лошади по-мужски. Гордая красавица с длинными волнистыми волосами цвета воронова крыла не обращала никакого внимания на пересуды, лишь иногда оценивающим взглядом темных, как южная ночь, глаз посматривала на молодую хозяйку Каса-дель-Корво, негласно прозванную новой королевой Техаса. И совершенно не глядела в сторону молодого хозяина, тайком не спускавшего с нее глаз и заливавшегося краской при одной мысли о том, что он будет пойман с поличным. Исидора Коварубио де Лос-Льянос — Генри с первого раза запомнил ее длинное и непростое имя, многократно повторяя его про себя, точно молитву.
Вдали показалось облако пыли — по направлению к асьенде несся целый табун лошадей. Комендант форта взглянул в бинокль и сообщил присутствующим, что увидел Мориса Джеральда, ведущего мустангов прямиком к поместью. Услышав об этом, две девушки, Луиза и Исидора, нечаянно вздрогнули. Одна — в томительном волнении, другая — в безотчетной тревоге. Морис не заставил себя ждать — еще немного времени, и он уже очутился в центре внимания гостей вместе со своими великолепными скакунами. Генри невероятно обрадовался, увидев мустангера, и первым спустился поприветствовать его. Юноша проникся доверием и симпатией к Морису еще тогда, когда тот помог им, заблудившимся в выжженной прерии, найти дорогу и спастись от смертоносной бури. Обменявшись рукопожатиями с охотником за лошадьми, Генри почувствовал спиной пристальный взгляд, невольно обернулся и посмотрел наверх, где у парапета замерли две фигуры, которые разительно выделялись для него посреди прочих — это его сестра и красавица-мексиканка. Вот только последняя, к сожалению для молодого Пойндекстера, судя по всему, считала его за невидимку, пустое место — все ее внимание было приковано лишь к Морису.