— Я не понимаю вас, — спокойно проговорил ирландец.
— Хорошо, мистер Джеральд, — не унимался адвокат. — А как вы можете объяснить присутствие сеньориты де Лос-Льянос у вас дома в ночь покушения?
— Я ничего об этом не знал до сегодняшнего дня, — все тем же ровным тоном ответил Морис, не обращая внимания на шум оживившейся толпы.
— Вы не знакомы с сеньоритой де Лос-Льянос?
— Знаком.
— И как вы думаете, что могло побудить ее нанести вам столь поздний визит?
— Ваша честь, я протестую! — не на шутку рассердился Генри.
— Согласен! — поддержал его громкий голос из народа, принадлежавший дону Хосе, богатому асьендадо с берегов Рио-Гранде. — Я не позволю пятнать имя своей дочери!
— Успокойтесь, господа! — призвал их судья. — Прокурор, оставим пока этот вопрос. Господин защитник, я прошу вас помолчать.
— Мистер Джеральд, — продолжил допрос прокурор, — расскажите о том, что случилось после того, как вы расстались с мистером Генри.
— Я не успел отъехать и на четверть мили, как услышал позади себя выстрел. Этот звук сильно меня встревожил, и я незамедлительно вернулся назад по дороге. Моему взору предстал распростертый на земле мистер Генри. Его конь стоял рядом и испуганно ржал. Я подбежал к мистеру Генри и проверил, бьется ли его сердце — он был еще жив, но из раны на его груди сочилась кровь. Я разорвал рукав своей рубашки и перевязал рану, как смог. Передо мной стоял непростой выбор: оставить раненого одного посреди леса и ехать за подмогой означало дать хищникам растерзать его, но и везти его на лошади тоже казалось мне опасным — настолько тяжелым было его состояние. Оценив риски, я решил все же отвезти мистера Генри в лазарет верхом на Кастро. Кастро — умнейший конь, превосходно выдрессированный, и я был уверен, что он не испугается необычной ноши и не взбрыкнет. Сам же я собирался ехать на вороном мистера Пойндекстера. Я перекинул раненого через седло и закрепил подпругами, чтобы он не свалился. Едва я хотел тронуться в путь, как на меня из зарослей напал ягуар.
— Вы заметили чье-либо присутствие или его следы на участке, где произошло преступление?
— Нет, господин прокурор. Я никого не слышал и не видел, кроме хищника. Он набросился на меня и повалил на землю. Кастро понес мистера Генри по дороге, вороной также сбежал, испугавшись ягуара. У меня не было возможности выстрелить в зверя из револьвера, но я изловчился выхватить нож и всадил лезвие в грудь животного, а затем добил его. Однако ягуар успел нанести мне серьезные раны, из-за которых я утратил возможность свободно передвигаться. Через некоторое время я лишился чувств от слабости и большой потери крови, а в себя пришел уже будучи в лазарете.
— Вопросов более не имею, мистер Джеральд, — удовлетворенно заключил прокурор. — Господин защитник, а вы?
Адвокат отрицательно помотал головой.
— Объявляйте следующего свидетеля, — дал распоряжение судья.
— Донья Исидора Коварубио де Лос-Льянос!
— Исидора, ты имеешь полное право отказаться! — шепнул ей Генри, не желая отпускать невесту на расправу к прокурору и, в особенности, к адвокату Колхауна.
— Не бойся за меня, Энрике, — улыбнулась ему девушка — ее главный страх был уже позади. — Я найду, что сказать.
Она встала и уверенным шагом направилась к присяге. Распущенные черные волосы каскадом спадали на прямую спину, на смуглом лице горел легкий румянец, в темных глазах, обрамленных густыми ресницами, не было ни тени сомнения, точеная фигурка в мексиканском костюме — брюках и замшевой куртке — притягивала восхищенные взгляды большинства мужчин.
— Чертовка! — свирепо плюнул себе под ноги Мигуэль Диас. — Но как хороша! Мадонной клянусь, как хороша!
Слушатели вновь замерли в предвкушении интереснейшего действа. История о возможном соперничестве Генри и Мориса из-за обворожительной мексиканки показалась им даже более волнующей, чем о дуэли за честь первой красавицы Техаса, хотя и находящейся где-то за гранью понимания и всяческих приличий.
Положив руку на Священное Писание, Исидора произнесла клятву. Она смело смотрела перед собой, не забыв метнуть грозный взгляд в сторону скамьи подсудимых.
— Донья Исидора, — обратился к ней прокурор, — следствию известно, что в ночь покушения на жизнь мистера Генри Пойндекстера вы находились в хижине мистера Мориса Джеральда, ранее обвинявшегося по данному делу. Как вы можете объяснить это обстоятельство?
— Я ждала дона Морисио, чтобы поговорить с ним, — прямо ответила мексиканка.
Морис чувствовал себя крайне неловко, хотя на его лице, словно выточенном в камне каким-то мастером эпохи Возрождения, не дрогнул ни один мускул. Он оказался в довольно щекотливом положении, но не мнение толпы его беспокоило и не совесть — совесть его была чиста — а реакция Луизы. Как объяснить ей, почему Исидора не постеснялась заявиться к нему домой? До какого же исступления должна была дойти сама Исидора, чтобы решиться на такое?
Морис коснулся руки Луизы, будто заверяя в своей любви и преданности. С огромным облегчением он почувствовал, как возлюбленная мягко ответила на это прикосновение — она все понимала и ни в чем его не винила.
— По какому поводу, сеньорита?
— Я не могу сказать вам. Мне сообщили, что дон Морисио этой ночью уезжает на родину, поэтому я решила ждать его, сколько понадобится. Иначе потом мне пришлось бы ждать очень долго.
— Это был настолько безотлагательный разговор? — испытующе посмотрел на нее прокурор.
— Мне нужно было срочно выяснить кое-что важное, вот и все, — спокойно ответила Исидора.
— Что ж, ваш ответ вполне удовлетворителен. Сколько часов вы ждали возвращения мистера Джеральда домой?
— Не меньше шести, не помню точно.
— Когда вы увидели лошадь с раненым?
— Я не следила за временем, сеньор. Но это было уже далеко за полночь.
— Вы сразу узнали его?
— Нет, я приняла дона Энрике за дона Морисио из-за одежды, которая была на нем.
— Вы были одни, когда это произошло?
— Нет, в хижине был другой сеньор, слуга дона Морисио.
— У меня больше нет вопросов к сеньорите де Лос-Льянос. Господин защитник?
— У меня тоже. Пока нет, — с особым выражением проговорил адвокат.
— Вы свободны, сеньорита, — деловито сказал судья. — Следующий!
Люди разочарованно вздохнули — столь ожидаемый публикой скандал был неожиданно замят. Но были и те, кто этому несказанно радовался: отец Исидоры, ее дядя, жених и будущий свекор.
— Мисс Луиза Пойндекстер! — вызвал свидетельницу глашатай.
Луиза была похожа на изящную фарфоровую статуэтку. Легкой поступью она направилась к судье. Лишь поравнявшись с Исидорой, она приостановилась и обменялась с ней мимолетными взглядами, после чего продолжила свой путь.
— Именем Господа Всемогущего обязуюсь говорить только правду и ничего, кроме правды! — благоговейно поклялась девушка.
— Итак, мисс Пойндекстер, — прокурор задумчиво барабанил подушечками пальцев по столу, — подтверждаете ли вы сказанное ранее вашим братом об обстоятельствах происшествия в саду Каса-дель-Корво в ночь покушения?
— Подтверждаю, господин прокурор.
— Вы видели, как ваш брат покидал асьенду?
— Нет, он отвел меня в спальню и спустился в конюшню.
— Револьвер оставался при нем?
— Кажется, да.
— И вы спокойно легли спать? — вскинул брови защитник Кассия. — Не выглянули в окно, чтобы проводить мистера Генри, не вышли на крыльцо?..
— Окна моей спальни выходят на другую сторону. Но если вас интересует, спокойно ли я спала той ночью, — с достоинством отвечала Луиза, — то знайте: я не спала вовсе. Я всю ночь провела в молитве на коленях.
— Очень хорошо, что вы не спали, — довольно подметил адвокат. — Значит, вы должны были услышать хлопанье дверей, стук копыт, голоса или еще что-то такое, что указывало бы на непосредственную причастность моего подзащитного к событиям ночи преступления.
— Верное замечание, — согласился прокурор. — Мисс Пойндекстер, когда вы видели капитана Колхауна в последний раз перед покушением?