«Пусть не думает, что сможет завоевать сердце дона Морисио!» — продолжала молчаливый диалог с соперницей мексиканка. «Он мой! Только мой! Не будь я Исидора Коварубио де Лос-Льянос, если отдам его этой бледной выскочке!»
Последняя мысль Исидоры была столь очевидна по выражению ее лица, что Луиза, собрав все силы, презрительно улыбнулась, как бы говоря: «Милая, вы забываете, с кем имеете дело. Я аристократка, благородная леди, так что забирайте себе своего торговца лошадьми, мне он не нужен».
Исидора с еле сдерживаемой яростью галопом помчалась дальше по дороге, подняв за собой пыль столбом.
— Что произошло? — растерялся Генри, спрашивая не то Плутона, встречавшего его у ворот, не то Луизу, не то самого себя. — Неужели я сказал что-то не то, обидел ее?.. Луиза! — позвал он сестру и обнаружил, что та покинула асотею.
========== Глава III ==========
Небо над прерией заволокло плотными свинцовыми тучами, порывистый ветер заставлял высокую траву низко нагибаться к земле, в воздухе пахло приближающейся грозой. Исидору, казалось, надвигающаяся буря совсем не страшила — она отпустила свою лошадь пастись, а сама отправилась гулять в кипарисовую рощу неподалеку от асьенды дона Сильвио. Впрочем, прогулка — не самое подходящее слово для описания занятия томящейся от неизвестности и страстной любви молодой девушки. Исидора мучилась единственным вопросом: любима она или нет?
Она прикрыла глаза: вновь и вновь в памяти оживал день, вернее, вечер, навсегда оставивший след в сердце. Тогда солнце понемногу начинало клониться к закату, но молодая сеньорита де Лос-Льянос пренебрегла просьбой дяди задержаться в гостях еще на одну ночь, чтобы отправиться в путь на Рио-Гранде утром. Исидора рассчитывала перебраться через границу до наступления темноты без каких-либо происшествий — она была уверена в своем быстроногом мустанге и в собственном умении владеть револьвером и лассо.
На отдельном участке дороги степь перемежалась с густыми зарослями кустарника. Путники знали, что именно здесь следует проявлять особую осторожность, и Исидора не была исключением, несмотря на свою смелость. Ей послышался шорох, и мексиканка привстала на стременах, пытаясь уловить его направление. Сердце забилось быстрее, дыхание участилось, а пальцы легли на рукоять револьвера — любая уважающая себя дочь прерий должна уметь постоять за свою жизнь и честь.
Точно по сигналу, из зарослей выскочили с десяток разукрашенных бронзоволицых дикарей с воинственными воплями. Исидора попыталась усмирить вставшего на дыбы коня, норовившего растоптать врагов, и несколько раз беспорядочно выпалила по нападавшим, но тех это ни капли ни смутило — они окружили девушку вместе с лошадью более чем надежно. Исидора почувствовала, как на ее груди тугой петлей затягивается лассо, не дает ни пошевелиться, ни вздохнуть. Она пленница этих бесчестных негодяев, о Пресвятая Дева, защити свою рабу!
Внезапный выстрел прозвучал среди пьяных выкриков подобно раскату грома. Предводитель шайки повалился на землю с простреленным бедром, а его товарищи замешкались от неожиданности, дав преимущество таинственному спасителю их жертвы. Еще три точных выстрела, и индейцы бросились врассыпную, будто трусливые койоты. К Исидоре подъехал всадник и одним движением охотничьего ножа освободил ее от пут.
— Скачите, сеньорита, скачите во весь опор! — быстро произнес он по-испански, впрочем, мексиканке не нужны были лишние указания.
Вместе они помчались прочь от злополучных зарослей, оставив поверженных дикарей ни с чем. Только подъезжая к Рио-Гранде, Исидора смогла рассмотреть человека, выручившего ее если не из лап смерти, то во всяком случае избавившего от ужасного позора. Опускающаяся тьма не помешала девушке увидеть правильные, благородные и мужественные черты лица и бездонные синие глаза, которые, казалось, смотрели прямо в душу.
— Сеньор, я перед вами в неоплатном долгу! — от всего сердца поблагодарила Исидора спасителя, чувствуя, как тает под взглядом ослепительно красивого молодого человека в одежде мексиканца.
— Что вы, я поступил так, как поступил любой бы на моем месте, — ответил он бархатным баритоном. — Я всего лишь выполнил свой долг. Надо сказать, вы поступили неосмотрительно, отправившись в дорогу в такой час, да еще одна.
— О, я не раз уже так ездила, — смуглые щеки девушки полыхнули румянцем, — но Дева Мария берегла меня. Не сомневаюсь, что и в этот раз по Ее воле вы оказались на моем пути.
— Не стоит рисковать понапрасну, — обворожительно улыбнулся незнакомец.
— Но скажите, как вас зовут? Я обязана знать имя благородного человека, выручившего меня из беды.
— Мое имя Морис Джеральд, — скромно представился всадник, отвесив легкий поклон. — Я мустангер и живу на Аламо. А вы, должно быть, донья Исидора Коварубио де Лос-Льянос?
— Откуда вы знаете?.. — с замиранием сердца спросила Исидора.
— На нижней Леоне о вашем бесстрашии ходят целые легенды. Но не забывайте об осторожности, сеньорита. Я проводил вас до границы, дальше мне идти нельзя.
— О, не беспокойтесь, со мной все будет в порядке! — восторженно заверила его девушка. — Асьенда моего отца находится всего в паре миль отсюда, и дорога гораздо безопаснее, чем в Техасе.
— И все же, выполните мою просьбу. Пришлите по прибытии домой кого-то из слуг прямо сюда, чтобы я знал, что с вами все хорошо.
— Непременно, сеньор, непременно! — заулыбалась мексиканка и повернула коня. — Спасибо вам, дон Морисио, да хранит вас Господь и Пресвятая Дева!
— …Как приятно увидеть прекрасную розу посреди колючек! — хриплый грубоватый мужской голос заставил Исидору вынырнуть из грез и воспоминаний.
— Дон Мигуэль? — вздрогнув, она инстинктивно потянулась к кобуре. — Что вам от меня нужно?
— В сущности, ничего, прелестная донья Исидора, — сально ухмыльнувшись, незваный гость провел указательным пальцем по усам. — Всего лишь соскучился по взгляду ваших дивных глаз, по вашему нежному голоску, звенящему, как горный ручей…
— Оставьте свою лесть и прекратите преследовать меня, — с раздражением проговорила Исидора. — Я не нуждаюсь в вашем обществе.
— Неужели? — гневно сверкнул глазами Мигуэль Диас, разбитной мустангер и известный в округе бандит. — А чье же общество вы предпочитаете?
— Это не ваше дело.
— Ходят слухи, что за вами увивается молодой американо. Тот, что заселился на бывшую асьенду старого Алвареса. Ну и зрелище! Разве мужчина вроде него должен быть рядом с такой пантерой, с такой неукротимой хищницей, как неотразимая сеньорита де Лос-Льянос? Карамба!{?}[Черт побери (исп.)] Да его даже мужчиной-то не назовешь — хиляк, которого и одна пуля прикончит на месте. Этот жалкий американо больше похож на девицу.
— Довольно! — разозлилась Исидора. — Вам не кажется, дон Мигуэль, что вы многое себе позволяете?
— Но я не ревную вас к нему, упаси меня Господь! — невозмутимо продолжал Диас. — Это было бы ниже моего достоинства, клянусь всеми святыми. Этот закормленный щенок не соперник мне хотя бы потому, что вы, прекрасная донья Исидора, терпеть не можете тех, кто заглядывает вам в рот. Я совершил самую страшную ошибку в жизни, открывшись вам о своих пламенных чувствах! Как только я сделал это, вы тотчас потеряли ко мне интерес!
— Не льстите себе, дон Мигуэль! Я никогда не проявляла к вам того интереса, о котором вы сейчас толкуете. Да, я восхищалась вами как наездником, но лишь потому, что не знала о темных делах, которые вы творили под покровом ночи.
— Не лгите, донья Исидора, — Диас приближался к ней медленной угрожающей поступью, точно хищник к добыче. — Я помню, с какой страстью вы смотрели на меня там, на асьенде вашего отца, когда я укрощал самых бешеных его быков и лошадей. О, я не должен был отвечать взаимностью, не должен, иначе бы ваше сердце до сих пор принадлежало мне, клянусь кровью Иисуса Христа! Проклятый ирландец оказался гораздо умнее несчастного Диаса.
— Что?! — возмущенно воскликнула девушка.
— Вы же целый год гоняетесь за ним по всей прерии, как за диким мустангом, об этом знают все, донья Исидора. Мне следовало бы поступить так же, заставить вас мучиться от любви как можно дольше. Вы любите покорять, вы любите недоступных!