— Ладно. Мы и так собираемся выгонять, — лениво ответил матери мой приятель.
Вообще-то мы были заняты совсем другим делом: увлеченно собирали листья тополя по ручью. Листья эти нам были нужны для игры. А овцы все еще томились в кошаре. Только козлята, взобравшись на спины овец, перепрыгивали через изгородь и резвились вблизи нас около ручья. Они взбирались на склонившийся над ручьем тополь, добегали почти до самой середины ствола, потом спрыгивали, бодались, жевали упавшие листья.
— Ангыр, ты давай беги скорей, поймай того рыжего рысака, а то ведь он второй год продолжает сосать, — распорядился Арандол. И медленно поплелся открывать кошару.
Отара дружно поплыла в степь. Стадо это принадлежало четырем соседним юртам нашего аала. Не меньше трехсот голов принадлежало отцу моего друга, а у меня ни единого козленка среди них не было. Но я охотно отправился за стадом: ведь и Арандол часто сопровождал меня. Я его слушался, потому что он был старше меня года на два, потом он был сыном моего дяди и вообще нашим признанным вожаком. При всем этом он не зазнавался, как другие сынки богатеев. Мы с Арандолом были всегда неразлучны и даже чем-то похожи внешне и по характеру. Разница между нами только в одежде: у него она новая, целая, да к тому же не одна смена — рабочая и выходная. У них в юрте всегда много еды, и Арандол наравне со взрослыми может есть и жирное мясо и тару со сметаной и пить свежий, густо заправленный чай с молоком. Часто он делал вид, что не может доесть, или открыто при всех передавал мне свою еду. Его младшая сестренка Тазаран, изнеженная и балованная девчонка, та могла, ни с кем не считаясь, распоряжаться любым куском еды. Она тоже часто совала мне разные вкусные вещи.
Вот мы уже миновали местечко Мадраш с пересохшим руслом реки, и отара наша приостановилась, рассыпалась и принялась спокойно пастись. Хотя отсюда до нашего аала не больше пяти километров, но пастбище было еще не вытравленное, свежее.
Мы с Арандолом поднялись на возвышенность, туда, где у нас давно было построено несколько юрт, кошары со скотом и семьи людей — все из разноцветных камешков.
Надо сказать, что игры занимали в нашей жизни, как и в жизни всех вообще ребятишек, большое место. Так же как и другие дети, мы играли в то, что видели; игра — это ведь приготовление, репетиция «настоящей» жизни, настоящих обязанностей. У нас говорят: «Делаются лошадью с жеребенка, а человеком с детства…»
Нередко пастушки, пустив своих овец и коз пастись вместе, играют в разные игры, по очереди следя за стадом. Сюда же прибегают и те, кто послан за дровами. Или все сядут на прутики и такие устроят состязания бегунов! Потом следует и национальная борьба — хуреш. Проводятся все эти состязания по всем правилам, с приношениями: у истоков поливных канав или в честь Танды (священных высоких гор). А то станем играть в свадьбу, построим аал; сделаем юрту, а в ней всякую домашнюю утварь: сундуки, кровати, подушки, посудные шкафы и аптары для богов, ширтеки (войлочные ковры) для пола до самого очага — все это из камней. Камни разрисовываются и украшаются, вправду становятся похожими на домашнюю утварь. В юрту сажают хозяина, хозяйку и детей. Каждому украшают одежду согласно возрасту и положению. Затем строят загон для скота, собирают цветные камушки для коров и сарлыков, а лошадей, верблюдов, коз и овец изображает их навоз. Аалы эти называются сайзанаки.
Когда сайзанаки построены и заполнены людьми, имуществом и скотом, начинаются езда друг к другу в гости, сватовство и свадьбы, торговля, приглашения на особые торжества и просто чаепития. Поскольку камушки не могут ни говорить, ни передвигаться, за них все это, конечно, делают сами играющие. Нужно изображать словоохотливых или мудрых советчиков, знатоков старины, красавцев, храбрецов, застенчивых и смельчаков, мудрецов и глупых. Надо по всем правилам изображать объездчика диких лошадей, мчаться вскачь и сдерживать бег лошади, учиться на скаку накидывать аркан на бешено мчащуюся лошадь при помощи палки с петлей и, главное, уметь держать заарканенную лошадь. Оставаясь в седле на своей лошади, надо перекинуть аркан под стремя своего седла и оставаться при этом спокойным и важным. Надо изображать и крепка подгулявших, и бедняков, и важных, надутых баев, и чиновников, ездящих только на рысаках и иноходцах. Чиновник важно откинется назад, подъехав к аалу, а к нему со всех сторон спешат, чтоб встретить подобающе чину: помогут сойти с коня, привяжут иноходца, отвесят гостю низкий поклон.
Конечно, игры не всегда изображали мирную жизнь, бывали и войны. Оружием служили дудки из коры ивняка. Срежешь ветку потолще, вытащишь древесину, а кору подсушишь — вот и готово ружье. Теперь заготовляй побольше тополевых шишек или других круглых штук, вкладывай в ствол, дунь в него что есть силы — вот и выстрел. Но этому военному делу приходилось немало учиться, чтоб стать метким стрелком. Бывает, что такая война заканчивается «перестрелкой» камнями.