— Глядите, толстый сук рядом с ним воткнулся. Шубу его насквозь пропорол! На нем и дерево держится.
— Йох! — простонал я. — Спина совсем устала. Ноги щиплет.
— Значит, ноги целы и внутренности не отбиты, раз ты их чувствуешь, — объяснил старик. — Видно, велик и могуч твой талисман.
Извиваясь червем, я попробовал поползти вперед, но на меня давили войлоки. Я попросил, чтобы их сняли, если огня рядом нет. Войлоки сняли, я увидел, что уже светло. Приподнялся — ближняя ель, качнувшись, стала валиться на меня. Я, вскрикнув, припал к земле.
— Что с тобой? — ко мне бросились перепуганные люди.
— Деревья валятся… — прошептал я и снова потерял сознание.
Когда я очнулся, солнце стояло уже высоко. Голова у меня больше не кружилась, и я сел со всеми пить чай у костра. На шее и на спине у меня вздулись огромные волдыри, но я не очень-то обращал на них внимание. Только взглянуть вверх на высокие деревья я все еще не мог, даже начинало тошнить от страха, казалось, они вот-вот свалятся на меня.
Так я снова разминулся со смертью.
РАССКАЗЫ СТАРОГО ОДУЧУ
Однажды, когда на землю уже прочно лег снег, я, войдя вечером в юрту хозяев, увидел там старика сказителя Одучу. Старик, закончив чаепитие, довольно поглаживал белую реденькую бородку и нюхал табак. Увидев меня, он сказал:
— Ага, так, значит, вы хорошего пастуха приобрели?.. — И обратился ко мне словами из известной у нас сказки о бедном сироте Оскуз-ооле — мудром юноше среди чванливых богачей: — Расскажи-ка, молодец мой, кого встречал, чего видел?
Ободренный его приветливыми словами, я почувствовал себя почти равным другим, решился присесть у порога на край войлочного ковра — ширтека, покрывающего пол в юрте. И отвечал, как взрослый:
— Следы волков встречал, дедушка. Их было целых одиннадцать штук. Совсем близко от аала ходили.
— Туман сильный, — сокрушенно покачал головой Одучу. — Потому и осмелели так.
Хозяйка, проявляя перед чужим человеком совершенно непривычное для меня внимание, пихнула мне в руки старую, потрескавшуюся чашку с горстью проса и вынула из золы медный безносый кувшин со спитым чаем без молока. Я был очень голоден, и эта еда меня не порадовала, однако на дне чашки я нащупал кусочек пахтанья величиною с кедровый орех, оно запахом молока немного скрасило пищу.
Хозяйка, испуганная моими словами, заговорила:
— О оммани!.. Ведь все время спокойно было! Откуда они пришли на нашу голову, эти волки? Да еще туман… Рядом пробежит — не увидишь. Порежут скот!
— Когда начинает замерзать озеро Успа-нур, всегда туманы бывают — это же его дыхание! — объяснил сказитель, взглянув в дымовое отверстие юрты. — Самое неприятное время для скота. Насквозь пронизывает сырость.
— Да, — согласилась хозяйка, — летом наш скот бог уберег от падежа, но сейчас среди овец есть больные… Как себя чувствует рыжеголовая коза? — обратилась она ко мне. — Та, что вчера заболела?
— Почти не щипала траву, шла с трудом. Да еще не совсем здорова мать священного синего козла, — отвечал я.
— Самая моя плодовитая коза! — всполошилась хозяйка. — Что ж ты сразу не сказал? Вы не взглянете на нее, уважаемый лекарь? Ведь вы летом лечили скот даже от большого падежа!
— Мало было пользы от моего лечения! — Сказитель, вздохнув, покачал головой. — Заболевали целые гурты, падеж был страшный… Где найти столько лекарства? Даже на тридцать-сорок голов мне его не хватило, а падало по триста-четыреста…
— Может, освятить наше пастбище? — предложила хозяйка. — Пригласить лам и шаманов?
— Кто его знает, как лучше… — Старик отодвинулся подальше от очага и снова принялся набивать ноздри табаком. — У них у самих тоже большой падеж. Это общая беда.
Пока варился суп, старик рассказал нам о том, как в те времена, когда он был молодым и, так же как и я, пас чужой скот, люди пытались прекратить эпидемию.
— …Особенно болезнь косила коз, — рассказывал Одучу. — У некоторых богачей были стада по тысяче голов — и все пали. Кошары опустели, и привязи для козлят остались на игру ветрам. До сих пор у нас сохранились названия — память того страшного падежа. Костяное стойбище, Падальный лог — да мало ли таких страшных названий!.. Были места, где костей скопилось больше, чем камней в реке.
Один богач разделил свои большие стада на много маленьких и разослал их с пастухами в горы, в такие неприступные места, куда не забиралось ни одно домашнее животное, только архары и джейраны прыгали там с выступа на выступ. Он узнавал, где у кого болеет скот, и спасался от них бегством. И ему удалось почти целиком сохранить свое стадо — пали только те животные, которых он не успел угнать в горы.