А так как все женщины – больные, после операций, у многих еще и гнойные заболевания, дотрагиваться до больных органов – очень опасно.
И в этой больнице по этим причинам проводилась уникальная процедура. Нигде и никогда я больше не слышала о таком. Те женщины, которые не попадали в такую больницу, а рожали в чистых роддомах – тоже очень удивлялись моим рассказам об этом. Нас подмывали медсестры. Выглядело это так.
Утром и вечером раздавался крик дежурной медсестры: «Женщины, в процедурный на подмывание, быстро!». Мы все шли и становились в очередь.
В процедурном кабинете стояло два гинекологических кресла. Рядом бочка с водой – бурой от марганцовки – и шлангом. И две медсестры в резиновых фартуках и резиновых перчатках, с масками на лицах. Выглядели они – как будто они из бригады по борьбе с чумой.
Первая женщина укладывалась в первое кресло. Первая медсестра в одной руке держала шланг, а в другой страшные шипцы, больше похожие на кочергу. Эти щипцами она из огромного таза брала ватные тампоны. Потом эта женщина переходила во второе кресло. А там так же угрожающе выглядящая медсестра с двумя «кочергами» – одной с тампоном подсушивалась промежность, а второй – щедро все смазывалось зеленкой под оглушительные визги женщины – очень больно ведь.
Это был сюрреалистический конвейер. Будто это не явь, а бред. И так дважды в день. А какой трудовой подвиг совершали медсестры! Дважды в день подмыть человек сто!
А виной всему – тараканы.
Часть 2
Самара
1995 год
Я очень, очень радовалась, когда мне дали комнату в аспирантском общежитии Самарского государственного технического университета, где я трудилась в должности доцента кафедры производственного менеджмента.
Комната была маленькой. Только-только место спать мне и дочке-подростку. Но зато к комнате прилагался крошечный коридорчик с умывальником и – о чудо цивилизации – туалет. Личный, не общий. Это было огромным счастьем, после моих проживаний в частном доме, где вообще туалета не было, или в обычной общаге, где туалет располагался в конце коридора – один примерно на 20 комнат с проживавшими там, по 5-6 человек в каждой.
Я поменяла унитаз, сделала в своих «апартаментах» ремонт – побелила, покрасила и поменяла обои. Сменила дверь входную и обтянула ее новеньким дерматином. Не жизнь, а сказка.
Коридор общий в аспирантском общежитии был не очень длинный. Там было еще 10 комнат. И на всю эту компанию полагалась кухня.
Кухня была чудовищных размеров. По сравнению с жилыми комнатами. В ней располагались 4 газовые плиты, а напротив было 5-6 кранов с раковинами.
Если комнаты сами проживающие ремонтировали, то кухню – нет. Кто ее будет ремонтировать? Она же ОБЩАЯ. Она была чистой, видимо, только в момент сдачи строительного объекта в эксплуатацию.
Если бы все жильцы этажа были стабильно проживающими, было бы реально установить график дежурств. Но это было невозможно. В основном проживали в комнатах временщики – аспиранты-молодые ребята. Приходили они только ночевать. И не одни. С ними всегда были девчата определенного поведения. Я этих девчат именовала «прошмандовки». Не в лицо, конечно, но так я их называла, когда подругам о них рассказывала. Это слово четко характеризовало их внешность, манеры, поведение и внутренний мир, который просвечивал через физическое тело.
А в общежитской кухне, после прихода вечером всех жильцов этажа, начиналось активное проведение вечера и части ночи. Варились готовые пельмени, распивалось пиво, и не только пиво, курилось огромное количество сигарет. Мусор кидали тут же. Сигареты тушили о подоконник, раковины, плиты. Окурки бросали на пол. Раковины были засоренные, в них булькала страшного вида грязная вода.
Утром картина была всегда ужасающая. Ну, если мусор можно было подобрать, то плиты – а на них были выкипевшие супы, уроненные пельмени, убежавшее молоко, кофе и прочее и прочее и прочее – и так годами – вымыть было практически невозможно.
Я сначала что-то пыталась отмыть. Сделать очередной заспанной лохматой «прошмандовке» замечание, что нужно убирать сразу убежавшую из кастрюли жидкость, пока она не присохла и не прилипла.
Быстро стало ясно, что Сизифов труд мне не по плечу. И тогда я купила плитку, электрочайник, устроила себе в комнате миниатюрное подобие кухонки. Чтобы не выходить вообще на общую кухню и не ужасаться – какой там беспорядок («бардак, срач и помойка»).
Невозможно, находясь в близком окружении, дистанцироваться. Я сделала идеальный порядок в своем закутке. Но отгородиться полностью оказалось совершенно невозможно. Многолетнее отсутствие ремонтов, уборок и культуры людей компенсировалось отрядами мышей и полками тараканов.