И — поэтессе с льняными волосами, легким, красивым движением поправлявшей прядку волос, чуть грассируя читавшей ленинградцам стихи — под грохот артобстрела, под стук метронома:
Иду по заколдованному серебряному лесу. Щелыково.
Лес — близ усадьбы, где жил Островский.
Человек в синем тренировочном костюме, в высоких резиновых сапогах показывает мне, торжествующе, необыкновенной красоты и необыкновенных размеров гриб — только что нашел.
Тремя неделями позже грибника, встреченного в лесу, вижу на сцене Большого театра.
В танце — взлет и бессильно опущенные руки.
Его подняли на острия копий.
Спартак — с лицом Христа, сошедшего с рублевской иконы.
Можно ли в искусстве балета выразить историю? Важные этапы в жизни человечества?
Оказывается, можно.
Овация длится не пять, не десять и даже не пятнадцать минут.
Но все равно — это пять минут счастья…
Один из ученых опросил сто граждан, привлеченных к суду за хулиганство и бандитизм.
Семьдесят восемь из них рассказали, как в детстве они стреляли в птиц, издевались над кошками и собаками…
На экране — стриженные под машинку парни из колонии несовершеннолетних.
Слышим их признания. Слышим и голос человека, когда-то приехавшего на гастроли с собакой:
«Да, это было, было — вешали кошек, отрубали хвосты собакам, объектом их издевательств стали потом и люди… Не следует думать, что из каждого, кто в детстве пнул пса и прищемил кошке хвост, непременно вырастет преступник. Но каждый преступник имеет в своей биографии собак и кошек».
Он выступал по телевидению с просьбой рассказать, у кого дома есть животные и за что они их любят.
Четыре тысячи ответов.
Преподаватель истории Белов потерял зрение, и собака Золли ходит с ним. Водит по пятидесяти известным ей маршрутам Белова.
Дама с собачкой: женщина, у которой никого из близких не осталось, погибли все, погиб муж, сама она была санитаркой в первую мировую войну и единственная ее отрада — собачка, которая дремлет у нее на руках…
Животное спасло человека от одиночества.
Идея человека, когда-то приезжавшего на гастроли со своей собакой, с которой он не хотел расставаться, проста — любовь к животным способна воспитать человеческую душу.
В новом здании на Садовом кольце Образцов сам ведет новую программу «Новоселье» — как актер, как ведущий. Этот спектакль, и ретроспекция и дорога в будущее.
Подъезжайте к театру, когда бьют часы на его фронтоне. Они бьют каждый час. Того лучше, если вы подъедете к театру к двенадцати дня или к двенадцати ночи. Поверьте, вы будете не одни. Говорят, что в это время останавливаются идущие по Садовому кольцу троллейбусы, подъезжают такси, спешат сюда пешеходы. Полдень и полночь — два сказочных, музыкальных, уличных представления.
Бьют часы, играет музыка «Во саду ли, в огороде», каждый зверь делает то, что ему положено: волк, например, скалит зубы, лисичка кокетливо смотрится в зеркальце, обезьяна кривляется, коза качает ребенка — словом, все, что рассказано в русских сказках…
Это длится три минуты.
Кто-то сказал Образцову:
— За эти три минуты люди становятся добрее.
Да, Образцов сделал много в своей жизни для того, чтобы люди стали добрее, лучше, красивее. Ведь в его театр приводят своих детей папы и мамы, которых приводили в этот театр их папы и мамы, и счет уже идет на четвертое поколение…
В конце спектакля «Новоселье», когда вдруг падают все ширмы и вместо обычных театральных поклонов, поднимаются руки кукловодов, художников, осветителей, рабочих сцены, всех невидимых творцов этого удивительного театра, зал охватывает то волнение, драгоценное, без которого нет истин в искусстве…
Пять минут зависти и пять минут счастья.
И ведь у каждого они были свои, эти пять минут.
Мгновения счастья.
И, быть может, совсем не те, какие были у меня. Другие, непохожие.
И надо, чтобы их было больше. Люди имеют на это право.
В 18 лет. Поезд опоздал всего на несколько минут, но их было довольно, чтобы увидеть лишь тамбур последнего вагона другого, местного поезда, на который должны были мы пересесть.